Так что возвратимся к Булгакову и Бердяеву, сейчас важный момент начинается. Бердяев весьма резко критикует булгаковскую «Философию хозяйства» и в связи с этим вообще весь строй его мысли. Булгаков возвращается к христианству, к православию, говорит Бердяев, но этот возврат у него отнюдь не пробуждает творческую инициативу, а наоборот, возвращает к традиции, углубляет традицию – хотя бы средствами новейшей философии. В мысли Булгакова, в последних основаниях его философии – вот в этой софиологии – Бердяев не видит творчески нового.

Он в 1916 году написал большую статью о Булгакове, о трансцендентном понимании им религиозных тем. Булгаков не видит интимной связи Бога с человеком, проявляющейся именно в человеческом творчестве – любимая тема Бердяева. Дадим цитаты из этой статьи; сначала Бердяев излагает точку зрения Булгакова:

Булгаков очень последовательно отрицает творческую природу человека и боится творчества как сатанизма. <…> Источник отрицания творчества человека – в религиозном пафосе трансцендентной дистанции между тварью и Творцом. В глубине тварной природы нет источников творчества, – источники эти всегда лежат в трансцендентном по отношению к тварной природе Творце. Творить не дано из ничего, то есть из свободы, из глубины, – дано лишь перераспределять данные элементы замкнутой и завершенной тварной природы. Притязание твари на самобытное творчество есть сатанизм.

Булгаков очень последовательно отрицает творческую природу человека и боится творчества как сатанизма. <…> Источник отрицания творчества человека – в религиозном пафосе трансцендентной дистанции между тварью и Творцом. В глубине тварной природы нет источников творчества, – источники эти всегда лежат в трансцендентном по отношению к тварной природе Творце. Творить не дано из ничего, то есть из свободы, из глубины, – дано лишь перераспределять данные элементы замкнутой и завершенной тварной природы.

Притязание твари на самобытное творчество есть сатанизм.

Действительно, в «Философии хозяйства» Булгаков писал:

Знание есть выявление того, что метафизически дано, оно в этом не есть творчество из ничего, но лишь воссоздание, воспроизведение данного, сделавшегося заданным, и это воссоздание становится творчеством лишь постольку, поскольку оно есть свободное и трудовое воспроизведение. Человеческое творчество не содержит поэтому в себе ничего метафизически нового, оно лишь воспроизводит и воссоздает из имеющихся, созданных уже элементов, и по вновь находимым, воссоздаваемым, но также знакомым уже образцам. Творчество в собственном смысле, создание метафизически нового человеку, как тварному существу, не дано и принадлежит Творцу. <…> Человеческое творчество создает не «образ», который дан, но «подобие», которое задано, воспроизводит в свободном, трудовом, историческом процессе то, что предвечно есть, как идеальный первообраз. И бунт твари против Творца, уклон сатанизма, метафизически сводится к попытке стереть это различие, стать «как боги», иметь все свое от себя.