— В этом сейфе вся документация о мероприятиях по внедрению подслушивающих устройств в ваше посольство. Теперь ваше посольство пустует, и мы в тупике.

Страус насторожился. Раньше мы уже говорили с ним о том, как сдвинуть Советы с места в вопросе «жучков» в нашем посольстве. Я информировал его о высказываниях представителей КГБ за год до этого на встрече в Хельсинки, что наше посольство «безопасно». Но Страусу нужны были четкие доказательства на этот счет. Пока посол говорил с Бакатиным о необходимости решения проблемы посольства, я передал ему записку: «Попросите у него чертежи».

Искоса взглянув на мою записку, Страус продолжал говорить о том, какая важная предстоит работа и как необходимо раз и навсегда решить проблему посольства. И его последняя фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы:

— Господин председатель, есть один способ, как вы можете помочь нам преодолеть препятствие в отношении статуса посольства. Почему бы вам просто не передать нам эти чертежи из вашего сейфа? Я уверен, что они помогут нам найти верный путь.

Я следил, как работники КГБ в этот момент подались вперед. Когда переводчик Бакатина перевел эту фразу, на их лицах было выражение, близкое к шоку. Подумав момент, Бакатин сказал:

— Мы вернемся к этому разговору, господин посол.

Страус элегантно поставил этот вопрос, и, на мой взгляд, Бакатина это очень заинтриговало. Потом подошла моя очередь говорить. Я передал приветствие от нового исполняющего обязанности директора ЦРУ новому председателю КГБ. Билл Вебстер в конце августа ушел в отставку, и обязанности директора исполнял Дик Керр, пока кандидат на пост директора Роберт Гейтс проходил процедуру утверждения Конгрессом.

— Господин председатель, — сказал я, — исполняющий обязанности директора ЦРУ г-н Ричард Керр шлет вам свои приветствия, и как историк он хотел бы донести до вас свое понимание событий, с которыми вы были так тесно связаны в последние 40 дней. Г-н Керр связывает начало века с августом 1914 года и Балканами, а начало XXI века с августом 1991 года и Москвой.

Бакатин улыбнулся, а Страус дважды посмотрел на меня.

Наша встреча с Бакатиным закончилась короткой экскурсией в кабинет-музей Юрия Андропова, выходивший окнами на площадь Дзержинского, которая была лишена ранее гордо стоявшей здесь статуи «железного Феликса». Потом, когда мы со Страусом спускались по широкой лестнице к парадному входу с Лубянки, посол попросил меня:

— Милт, как это ты сказал о 1914 годе, повтори снова.

Я повторил, озадаченный тем, куда клонит этот старый лис. Страус подумал с минуту и потом сказал мне: