Несчастье – разгром Оболенских и их Пирогова4, – очень осложнил жизнь, особенно моей дочери, бедной Татьяны Львовны. Хотя Оболенский старается все доставать, что возможно, но их с 4-мя детьми и прислугой 8 душ! Моя Таня очень добра к ним и благодушно относится к своим, случайно павшим на нее заботам, но ей трудно, и мне жаль ее. У нее и денег мало. Оболенский же ровно ничего не предпринимает: читает газеты, играет с кем может в карты, курит и пользуется добротой Тани.
Эти дни я делала подробную опись комнат и вещей Льва Николаевича. Но вижу, что еще не довольно подробно. А эти дни меня измучила боль в спине, и я не могу работать. Мне ведь скоро 74 года! Старость не радость. Последнее время я много переписывала для дочери Тани ее письма ко мне. Их большое набралось количество. Каждый день я учу внучку Таню по-немецки. Но трудно преподавать язык без постоянного разговора.
Весна подвигается тихо; вид из окна еще зимний, везде лежит снег, дороги до шоссе еще мокро-снежные, а на шоссе – сухие; ни на чем нельзя ездить, а ходить приходится по воде.
Очень буду рада увидеть в печати вашу большую и добросовестную работу по составлению каталога яснопол<янской> библиотеки. С очень хорошим чувством и благодарностью судьбе вспоминаю то время, когда мы тихо и дружно жили с вами, Ниной и Душ<аном> Петр<ови>чем, каждый занятый своей работой. Когда теперь я увидала ваш почерк в письме, – мне захотелось и вас повидать. Но теперь езда почти невозможна, а то мне и в Румянц<евском> музее было бы много интересной работы5.
Ну, прощайте, дорогой друг, уж мое письмо слишком длинно, за что прошу извинения. Я теперь почти никому не пишу писем. Кому нужно читать о чужих горестях, когда у каждого теперь свое сердце наболело.
Любящая вас и преданная
91. С. А. Толстая – В. Ф. Булгакову
23/13 мая 1918 г.
Дорогой Валентин Федорович,
Спасибо вам за присланную мне вашу книгу1. Постараюсь прочитать ее, так как очень ею интересуюсь. Но пишу «
Мы все надеемся, что вы выберете времечко побывать в Ясной Поляне. Давно с вами не виделись.
Получила я письмо от Н. М. Жданова, который просит экземпляр Полного собрания сочинений Льва Ник<лаевич>а продать ему. Я не знаю, остались ли у вас в Музее еще экземпляры. Продавать последние, по-моему, не следует. Если же их больше пяти, то можно один уступить Н. М. Жданову. Я бы написала ему самому, но совсем не знаю его теперешнего адреса. Письмо его ко мне шло очень долго, как и все письма в настоящее время. Пропадает также много, что досадно.