В эту справку, лежащую сегодня в каждом номере отдыхающих, следовало бы, ради исторической правды, добавить, что во время войны усадьба была почти полностью разрушена немцами. Они же ее и восстановили. Сотни плененных врагов в течение нескольких лет трудились не покладая рук, под строгим надзором конвоиров, над воссозданием оздоровительного комплекса, а попросту дач, для высших чинов «народной власти». Большая часть же народа-победителя, как известно, еще долгие годы ютилась в землянках.
Очень любил здесь отдыхать Анатолий Иванович Лукьянов. Известный не только по Верховному Совету СССР, но и как неплохой поэт, публиковавший свои стихи под псевдонимом «Осенев». Думается, что своему поэтическому вдохновению он во многом обязан именно «Снегирям».
Природа этого места просто заставляет людей, расположенных к творчеству, браться либо за перо, либо за кисть. Здесь также часто можно было встретить за мольбертом широко известного кинорежиссера и политика Станислава Говорухина. Под красками у него всегда прятался коньячок, которым Станислав Сергеевич периодически подогревал творческий процесс.
Из наиболее ярких и узнаваемых в то время политиков здесь обитал Владимир Лукин. Десяток последних лет он был главным в стране уполномоченным по правам человека. До этого был послом России в США. А еще раньше — членом Верховного Совета РСФСР. Примечательно, как он им стал. Было это так. Как-то ко мне подошел Михаил Никифорович Полторанин и попросил переговорить с сахалинским губернатором В. П. Федоровым, чтобы тот уступил свою квоту в Верховном Совете Лукину. В то время депутаты, избранные от национально-территориальных округов, автоматически попадали в высший законодательный орган республики.
Лукин представлял новую, демократически настроенную часть депутатского корпуса, и его нужно было продвинуть в руководство. Мне эта задача была по плечу, поскольку тогда сахалинский губернатор прислушивался к моим советам, а самому ему это кресло не нужно было: он сосредоточился на работе в области.
Не думаю, что Лукин догадывался о моем участии в своей судьбе. Знакомы мы были шапочно, пересекаясь на официальных мероприятиях. Да и здесь, в «Снегирях», лишь раскланивались при встречах, когда сталкивались друг с другом. Случалось, и взаимно неузнанными оставались по причине состояния, непотребного для общения. Чего таить, в ельцинские времена позволяли себе «расслабляться» на отдыхе по полной программе.