Задолго до Баха и в то время, когда еще не строили больших монументальных органов... Здесь М. неправ: первый большой орган (по сравнению с так наз. «портативным» органом, который стал непременным инструментом католической службы в 660 г.) был сделан в 980 г. для собора Винчестерского монастыря, однако в X в. его монументальность была еще исключением; увеличение размеров органа обычно связывают с развитием готической архитектуры и датируют рождение современного органа дантовским временем — XIII веком, см.: 163. В средневековых музыкальных трактатах термином «орган» называли и сам инструмент (organi — мн. число), и различные виды вокальной полифонии (organum — ед. число). В «Комедии» этот термин встречается дважды — organi (Purg. IX, 144) и organo (Par. XVII, 44), но коммент. Скартаццини — Ванделли не учитывает возможность его двоякого толкования, и в переводе Лозинского в обоих случаях слово передается как ‘музыкальный инструмент’, ср.: «Когда стоят и под орган поют» (quando a cantar con organi si stea) и «как в уши входит пенье / Органных труб» (come viene ad orecchia / dolce armonia da organo). А. М. Кьяваччи-Леонарди, напротив, считает, что Данте говорит о вокальной полифонии, т. к. в XIII в. церковное пение под аккомпанемент органа еще не получило широкого распространения.

Алигьери построил в словесном пространстве бесконечно могучий орган и уже наслаждался всеми его мыслимыми регистрами, и раздувал меха, и ревел, и ворковал во все трубы. Лексическая перекличка со ст-нием «Бах» (1913): «Что звук? Шестнадцатые доли, / Органа многосложный крик — / Лишь воркотня твоя, не боле» («многосложный» надо, видимо, понимать как «полифонический»).

«Come avesse lo inferno in gran dispitto». В переводе М. «— Как если бы уничижал ад великим презрением» (см. выше).

...стих-родоначальник всего европейского демонизма и байроничности. Кажется, это единственная мысль М., которая нашла продолжение в дантоведческих работах, появившихся после публикации «Разговора» в 1967 г.; анализу «предромантических» мотивов у Данте посвящен отдельный параграф в статье: 95, с. 228–236. Трудно удержаться и не привести снисходительный отзыв «председателя» советского дантоведения И. Ф. Бэлзы: «Быть может, сейчас для нас сопоставление “демонизма и байроничности” звучит несколько наивно, а, кроме того <!>, слово “байроничность” уже Бернард Шоу понимал по-своему, назвав Дон Жуана “первым байроническим героем в музыке”» (70, с. 215).