И вот — история Уголино... Она балладно общеизвестный факт, подобно Бюргеровой «Леноре», «Лорелее» или «Erlkönig’у». Здесь называются хрестоматийные баллады немецких романтиков и преромантиков, хорошо известные в переводах и в музыкальных переложениях. Об этом месте в связи с итало-немецкой темой см.: 20а, с. 211. Баллада Г. А. Бюргера (1747–1797) «Ленора» (1773) — о гадании и приходе мертвого жениха (рус. переводы В. А. Жуковского и П. А. Катенина) — сюжет, часто используемый в оперном искусстве (оперное название «Леонора, или Супружеская любовь», впервые поставлена в Париже в 1798 г., а по балладе Бюргера — в Граце в 1835 г.). Баллада Гете «Erlkönig» («Лесной царь») была использована Шубертом (песня для голоса и фортепьяно, 1815), а перевод Жуковского — в кантате А. Аренского (1882). «Лорелея» — одно из самых известных стихотворений Гейне из «Книги песен» (1827); (многочисленные переводы см.: 75). Сюжет дантовского «Уголино» не восходит к народному преданию и не настолько поэтичен сам по себе, чтобы исполняться в переложениях так часто, как рассказ Франчески из пятой песни «Ада». Опера «Уголино» итальянского композитора, лютниста и математика Винченцо Галилеи (1520–1591), отца Галилея, не относится к числу широко известных произведений, равно как и одноименная драма Н. А. Полевого по мотивам Данте (1888); о пьесе немецкого драматурга Герстерберга если кто и помнит, то только потому, что ее упоминает Гегель в «Лекциях по эстетике». Тем не менее история графа Уголино имела «свое» хождение, она стала анекдотом в старом смысле слова (случай из истории) и одной из достопримечательностей Пизы. Первый рус. перевод (П. С. Желязнякова) «Уголлин» был напечатан в 1800 г., затем его переводили П. А. Катенин (1817), А. Норов (1822), Ф. К. Лоренц (1835), Д. Е. Мин (1845). Из символистов, кажется, только Мережковский перевел обе эти, самые известные, песни «Ада» — пятую и тридцать третью. «Комментарий» М. компенсирует то, чем обошла этот сюжет мировая культурная традиция, он не касается макаберной «рамки» (в начале и в конце эпизода Уголино гложет голову своего врага) и каннибальских мотивов, которые муссируются на протяжении веков (по сообщениям прессы, настоящие потомки графа в 2002 г. произвели экспертизу его останков, которая показала, что их далекий предок в течение долгого времени вообще не употреблял в пищу мяса).