Но виолончельное largo... Ларго (итал. largo букв. ‘широкий’) — один из самых медленных музыкальных темпов; в разных традициях и национальных школах он трактуется по-разному; в словаре Даля определяется как «размер самый протяжный или волочебный».

...если ты не заплачешь сейчас, то я не знаю, что же способно выжать слезы из глаз твоих... — Inf. XXXIII, 40–42.

...ed Anselmuccio mio / Disse: «Tu guardi sì, padre: che hai?» — ...и Ансельмуччо / мой сказал: «Отец, куда ты смотришь? Что с тобой?» (перевод О. Мандельштама, см. первую редакцию, с. 380).

VIII

Мне кажется, Дант внимательно изучал все дефекты речи... Данте действительно внимательно изучал «дефекты» речи, но не индивидуальные, а областные и посвятил их описанию и оценке несколько глав в трактате «О народном красноречии», не пожалев эпитетов, чтобы осудить современное римское гнусноязычие и другие муниципальные народные «языки» — убогие, безобразные, грубые и т. п. (VE I, XI–XV). Наиболее резкие фонетические особенности местных говоров он иллюстрирует цитатами из дразнилок, наподобие наших «бежала овча мимо нашего крыльча» или «ковшик менный упал на нно...». Или, например, так характеризует лигурийские говоры: «если бы генуэзцы утратили по забывчивости букву z, им пришлось бы либо полностью онеметь, либо найти новый говор. Ведь z занимает главную часть их речи; а произношение этой буквы отличается крайней резкостью» (VE I, XIII, 5).

Т`ак хочется сказать о звуковом колорите тридцать второй песни «Inferno». М. абсолютно точно определяет звуковой колорит всей песни, на который Данте «настраивает» с самой первой строки; XXXII песнь начинается с условного союза «если»: S’ïo avessi le rime aspre e chiocce... (Вторую часть этого предложения: «<я> выжал бы сок из моего представления, из моей концепции» М. уже цитировал в гл. II, когда говорил о соотношении «формы» и «содержания» у Данте). Лозинский это перевел так: «Когда б мой стих был хриплый и скрипучий...», точно передавая смысл и повторяя синтаксическую связь двух прилагательных-определений, которыми Данте характеризует стихи (rime), подобающие содержанию данной песни (описанию «зловещей дыры»). Однако однородные члены — aspre и chiocce — являются разнородными по значимости; aspro — это риторический термин (лат. asperitas ‘суровость’), определяющий общий стилистический регистр: суровому стилю полагается быть отрывистым и неблагозвучным, второе определение chioccio ‘хриплый, резкий’ (о голосе) — это звукоподражательное слово, которое изображает требуемое неблагозвучие своей «птичьей» семантикой (chioccia ‘квочка’, chiocciare ‘квохтать, клохтать’). Rime — это и стихи и рифмы. В «Пире» Данте дает такое толкование этого слова: «надо иметь в виду, что «рифму» можно рассматривать двояко, а именно в широком и в узком смысле: в узком смысле под рифмой разумеется собственно та согласованность (concordanza), которой обычно добиваются в последнем и предпоследнем слоге; в то время как в широком смысле — вообще всякая речь, упорядоченная количеством и длительностью, которая подчинена рифмованным созвучиям (rimate consonanze)... А названа она «суровой» (aspra) по отношению к произносимому звуку, которому для такого предмета (materia) не пристало быть мягким (leno)» (Conv. IV, II, 13). Буквальный перевод ст. 1: ‘если бы мой суровый стих мог квохтать рифмами’. Так что славянская «утка» (см. ниже) «раскрякалась» у М. совсем не случайно.