Корнето

Корнето

Мало кто бывает в Корнето, расположенном рядом с Чивитавеккией на скучной железной дороге, ведущей из Рима в Пизу и Геную, вдоль тосканской мареммы. Между тем этрусские гробницы Корнето приближают нас более, чем что-либо другое, к величайшей из художественных тайн, к тайне греческой живописи. За исключением жалкой вотивной таблетки, найденной на Акрополе, за исключением остатков полихромии на иных метопах и на Сидонских саркофагах Константинопольского музея, до нас не дошло никаких следов того искусства, которое во мнении античных людей стояло наравне с искусством Фидия и Праксителя. Вся пытливость современных умов, вся дисциплина воображения, вся изобретательность новейших методов науки не раз безрезультатно бывали направлены к раскрытию этой прекрасной тайны истории. Усилия исследователей разбивались о почти полное отсутствие памятников. По теории Хельбига, стенная живопись Помпеи и Геркуланума, хотя и исполненная в большинстве случаев чисто ремесленным способом, должна была дать ключ к пониманию живописи более древних и счастливых искусством эпох, благодаря повторению сюжетов, композиций, отдельных приемов и даже техники. Критика отказывается теперь целиком принять это мнение. Нельзя считать доказанным, что помпейские мастера были прежде всего копиистами, своими слабыми средствами заботившимися о сохранении чрезвычайно древних традиций. Совершенно очевидно, напротив, что они, как и их товарищи, исполнявшие лепные работы, были прежде всего декораторами, питавшимися при этом традициями позднего эллинистического искусства, в особенности искусства Александрии. Кое-что могло, конечно, удержаться в их живописи от живописи V и IV веков, но их искусство столь же мало дает для суждения об искусстве Полигнота и Зевксиса, сколько дает современная акварель для суждения о Джоконде или, беря другой, более подходящий пример, сколько дает ремесленный образ из нынешнего иконостаса для понимания искусства Андрея Рублева.

Более надежный путь избрали, по-видимому, те, которые стремятся подойти к греческой живописи IV и V веков, идя от живописи ваз. По вечным законам образования прикладного искусства вазная живопись не могла уклониться от того пути, по которому направлялась в свое время монументальная и станковая живопись. Во всяком случае, изучая греческие вазы лучшей поры, мы остаемся в пределах одного стиля, одного духа и выражения с живописью великих античных мастеров. Первенство линии, немногоцветность и понимание краски не как тон, но как цвет, несомненно, составляло и ее также особенность. Сюда можно присоединить еще преобладание декоративных качеств над иллюстративными. Не совсем основательно, следовательно, указывалась эта черта как один из признаков восточного творчества, противопоставленного творчеству западному. Можно думать, что в греческой живописи сложилась даже самая идея священной декоративной традиции, поддерживаемой с таким усердием. Эта идея могла перейти в византийское искусство, где она была бессознательно воспринята как традиция иллюстративная и была ложно понята большинством исследователей Византии. Для нас, русских, унаследовавших от Византии великое искусство и видевших великолепный расцвет его в иконописи XVI и XV веков, такая мысль приобретает особое значение. Быть может, в линейности и бесконечно сильной немногоцветности русской иконы, в драгоценности приемов ее написания, в чрезвычайно глубоко проникающем ее чувстве стиля удержалось нечто из традиций исчезнувшей греческой живописи, переживших эллинистические века и века Византии. Мы ничего не знаем о станковой греческой живописи, кроме того, что она исполнялась восковыми красками — энкаустическим способом. Таким способом исполнены недавно найденные в гробницах Египта файумские портреты, и связь между художественным выражением этих портретов и первых византийских икон уже была замечена археологией. По самому своему сюжету файумские находки приоткрывают только уголок станковой античной живописи. О более сложных картинах, об изображении фигур, движения, пейзажа мы можем догадываться только по вазной живописи. Но ошибемся ли мы также, если, угадывая общее зрительное впечатление от греческих картин, мы будем искать помощи у лучших мастеров русской иконы, с их замечательной тонкостью линии, с их вечной силой цвета…