Возвратимся, однако, к Корнето. В окрестностях этого древнего города сохранились этрусские гробницы, украшенные стенной живописью, восходящей в иных случаях к V веку. Известно, как подражали этруски в своих вазах аттическим вазам. Вполне естественно предположить, что и в стенных росписях они были прилежными учениками греков. Многое в этих фресках свободно от того глубоко национального оттенка, которым так отличается этрусская скульптура. Фреска была здесь таким же ввозным искусством, как живопись ваз. Какое-то смутное видение подлинной Греции, далекой от берегов этого Тирренского моря, открывается вследствие того в гробницах Корнето. Поражает прежде всего глубокая серьезность этих росписей, исполненных, быть может, скромнейшими провинциальными мастерами, в сравнении с легкомысленными росписями эллинистической Помпеи. Фонарь провожатого освещает гробницу за гробницей, и на белом фоне стен выступают из мрака красновато-коричневые фигуры людей, зеленые и алые пятна одежд, узоры растений, формы животных, любимых античным человеком. Точно сам мрак, скрывающий от нас древнюю греческую живопись, на одну минуту рассеивается при этом!

Стиль вазной живописи, перенесенный на стены, — вот первое впечатление, которое производят фрески Корнето. Мы видим здесь ту же кратчайшую выразительность композиции, то же просвечивание линии, которое угадывал живописец греческой вазы во всякой форме. Мы находим здесь ту же страсть к движению, ту же веру в значительность жеста. Сюжеты корнетских фресок давали полный простор этим чувствам. В них изображены охоты, погребальные пиры и в особенности часто пляски, сопровождаемые музыкой флейты и лиры. Танцующие фигуры в гробницах «Леопардов» и «Погребального пира» являются высшей точкой, которой достигла здесь эта живопись. Движение рук и начертание приведенной в плоский узор одежды у танцовщиц во второй из этих гробниц составляют такой триумф линейного стиля, какого мы пока не знаем ни в одном монументальном искусстве.

Только в росписях ваз можно было бы найти равносильный тому пример. Но стена с большими фигурами всегда скорее радует глаз, чем искусственная поверхность вазы с ее каллиграфией. Корнето свидетельствует, что линейный стиль греков мог быть свободен на стене от геометрической сухости, обусловленной только формой вазы. Здесь вздыхаешь легко перед легко и почти небрежно нанесенными на стену изображениями кустов лавра с перистыми листьями и черными точками ягод. Даже в наименее обдуманных частях стенных украшений — в каких-то птичках и рыбах, в беглом очерке пятнистых леопардов, в самих даже разноцветных квадратиках потолков, — античный художник ни на минуту не терял своего природного декоративного инстинкта. При таком инстинкте как должен был он любить свои чистые белые стены и каким богатством казалась ему одна проведенная линия, одно пятнышко краски!