Композиция лучше всего сохранившейся фрески — брак Марии и Иосифа — поражает до странности совершенной стройностью. Чтобы встретить такую же связность групп, надо обратиться разве только к «Диспуту» Рафаэля. Выше фреска «Введение во Храм» показывает в перспективе классическое зданьице, какое и не снилось Беноццо. Но умел простодушный флорентийский мастер писать и такие энергичные и серьезные портреты, какими являются головы «Обручения». Но, может быть, самое замечательное, что отличает Лоренцо да Витербо от всех умбрийцев, — это его чувство колорита. Именно это чувство выдвигает Лоренцо на видное место среди самых значительных художников кватроченто, ставя его где-то рядом с другими наследниками великого Пьеро, с Мелоццо да Форли и Франческо Коссой. Прекрасна общая сдержанность, некоторая бледность или погашенность всех его красок. Лоренцо вышел уже из той стадии, когда художники, ища украшения, прибегали к яркой расцветке и спасительному золоту. Свою задачу он понимал как настоящий живописец немного сухого «рафаэлевского» склада. В его фресках много белого, зеленого, лиловато-серого и вишнево-красного цвета. В «Поклонении волхвов» так удивительно хороша фигура женщины с корзиной плодов на голове, в одеждах красных и зеленых и с очень бледным и очень в тон написанным лицом. В «Обручении» видно желание сохранить и проявить во фреске естественный тон стены, то желание, которое так гениально возвел в закон Микельанджело на потолке Сикстины.

С чувством настоящего художественного открытия выходишь из Санта-Мария делла Верита. В Витербо нечего больше искать других живописцев, и остается только закончить день прогулкой на виллу Ланте. Отличная белая дорога ведет к соседнему с виллой городку Баньяйя. По пути встречается большая церковь, Мадонна делла Кверчия, с порталом раннего Ренессанса, тимпанами делла Роббиа, потолком в кессонах и двумя киостро, из которых второй украшен чудесным фонтаном. На фронтоне этой церкви великолепный герб делла Ровере точно говорит, как и самое имя храма, о густых лесах, покрывающих горы вокруг Витербо. К этим лесам непосредственно примыкает вечная зелень виллы Ланте. В лучшую, может быть, пору римской виллы, — между традициями высокого Возрождения и расцветом барокко, — строилась эта вилла. Сооружение ее было начато фамилией дель Монте, семьей папы Юлия III, любившего больше всех архитекторов Виньолу. И Виньола, по всей вероятности, создал план этой виллы, еще более богатый живописными чертами, чем его план виллы папы Юлия. Главную роскошь виллы Ланте составляет вода. Она может поспорить за первенство в этом отношении с самой виллой д’Эстэ. Растительность играет здесь второстепенную роль. Все в замысле архитектора, даже расположение жилищ, подчинено фонтанам. С верхнего уровня вода бежит по длинному желобу, края которого изображают цепи. Она падает далее несколькими уступами в полукруглый бассейн. Лестницы, украшенные вазами, и площадки, огражденные балюстрадами, сопровождают ее течение. На среднем уровне разбит строгий правильный сад, в котором симметрично поставлены два совершенно одинаковых павильона, служащие жилыми домами. Их разделяет новый фонтан — водяной шкаф, извергающий воду бесчисленными тонкими струйками. Нижний уровень почти весь занят огромным квадратным бассейном, среди которого поднимается над сложными балюстрадами главный фонтан виллы Ланте — фонтан четырех бронзовых «мавров», совместным усилием поднявших высоко герб дель Монте.