Наконец приехал Геллер. И администрация ресторана, и официанты, и даже повара сразу же обступили его, надеясь услышать от знаменитого музыканта высокую оценку проделанной работы. Но Геллер лишь скептически качал головой: «Да-а-а! Ну, попали мы!»

– Лёня, что не так? – всполошились воркутинцы.

– Вы надо мной смеётесь, что ли? Как мы будем здесь давать концерт? Где же вы видели, чтобы концерт давали на полу? Рубите немедленно мне сцену!

Геллер показал, какой высоты должна быть сцена, и уже на следующий день плотники приступили к работе. Для обустройства подиума была пожертвована стена, богато украшенная керамикой. Плотники вбили в стену трубу, повесили на неё портьеру из красного бархата – и получился шикарный задник. В довершение всего Геллер извлёк из своего багажа софит и дал указание, где установить его, чтобы эффектно осветить солистку, когда она будет петь на сцене.

7 ноября оркестр Геллера впервые выступил перед воркутинской публикой. В день премьеры в ресторан пожаловало всё воркутинское начальство, от руководителей обкома партии до директоров универмага и продуктовой базы. И все были в восторге! Правда, мнения о концерте разделились. Одни говорили, что оркестр звучал, как в лучших ресторанах столицы, другие утверждали, что всё было, как… «на настоящем Западе». Уж так была устроена тогда наша страна, что то, что невозможно было делать в столице, на ура проходило в российской глубинке.

Характер Геллера и его отношение к жизни очень ярко проявились в случае, который Аркадий Мясков подсмотрел, стоя на воркутинской сцене:

«У нашей солистки Ирины Юваловой была очень модная шубка из искусственного меха. Поскольку там, в Воркуте, было прохладно, она постоянно ходила в этой шубе, а когда нужно было идти петь, она шубу снимала и вешала на специально вбитый возле сцены гвоздь. Но однажды наш приятель-контрабасист чуть задержался, а мы уже начали играть. Он стремглав бросился на сцену и задел этот гвоздь так, что тот даже согнулся. А известно, что, когда гвоздь сгибается, он начинает крутиться под тяжестью одежды.

Сразу после инструментального вступления должна была петь Ира Ювалова. Солистка торопливо скинула шубку на руки Лёне и поспешила к микрофону. И мы сбоку видим, что Леня повесил шубу на гвоздь и тоже направился вслед за певицей, но только он сделал шаг в сторону сцены, как гвоздь согнулся и шуба упала на пол. Он поднял шубу, снова повесил её на гвоздь и строго на неё посмотрел – шуба висит. Но только он повернулся к сцене, как шуба снова соскользнула с гвоздя на пол. Так продолжалось несколько раз подряд. А Лёня считал, что он обязан присутствовать на сцене, когда там играют его музыканты. Но тут ему пришлось вести борьбу с одеждой, которая никак не желала висеть на гвозде.