В России и на большей части европейской территории Советского Союза дореволюционная элита была либо уничтожена, либо рассеяна революционной бурей. Поэтому советская иерархия создавалась, что называется, «с нуля». Прежние национальные элиты на Кавказе и в Средней Азии не подверглись полному уничтожению. Это относилось по крайней мере к тем национальностям, которые не были депортированы Сталиным. В этих регионах местная элита и советский правящий класс слились воедино: номенклатурная система была удобным средством для удержания власти в руках старой элиты и допускала при этом умеренную модернизацию традиционной иерархии, так как гарантировала этой элите власть и поддержку со стороны всей государственной машины, включая партию, армию и КГБ, при условии сохранения лояльности Советскому государству. Колхозы очень часто просто закрепляли вековые традиции общинного землевладения и совместной обработки земли, подчиняясь управляющим из семей местной аристократии. Низкий социальный статус сельского труда и довольно пренебрежительное отношение к сельскому хозяйству в Советском Союзе заставляли крестьян полагаться на свои силы для того, чтобы выжить и получить хотя бы какую-то прибыль. Иногда они все-таки обращались к местным влиятельным людям, ища у них защиты и помощи в трудные годы. Даже в городах отношения на заводах, в учебных заведениях и других учреждениях строились, хотя и в скрытом виде, на принципах главенства все тех же семейственных и клановых традиций^{416}.

Ислам как религия поощрял такой консерватизм социальных структур, поскольку он в меньшей степени, чем христианство, зависит от наличия молитвенных помещений или отдельного класса священнослужителей для отправления культовых обрядов. Поэтому он оказался в состоянии сращиваться с местными культами, которые совсем не обязательно были мусульманскими. Даже без мечетей относительно полная религиозная жизнь мусульман была все-таки возможна, если только начальство не запрещало им совершать намаз прямо на рабочем месте, обратившись лицом к Мекке. (Хотя запрет на паломничество в Мекку продолжал вызывать сильную обиду у советских мусульман.) Кроме того, иногда в качестве мече-ти использовали конференц-зал в каком-нибудь учреждении, клуб или даже чайхану. В общем, на поверхности были заметны только интеграционные возможности и обрядовые аспекты ислама, в то время как теологическая сторона этой религии и ее толкование не принимались во внимание. Наивысший подъем религиозных чувств вызывали свадьбы и особенно похороны, на которых обязаны были присутствовать даже члены партии^{417}.