Выводы Штеттнера из подобного положения вещей были простыми и четкими. Даже если согласиться, что Карл, по утверждению своей матери, спустился в войлочных тапках, а не в кожаных башмаках, кровь никак не могла попасть на его штаны, пока он находился в спальне умирающего. Все следы – это капли и брызги на правом ботинке, в том числе на изнанке. Как могли капли и брызги попасть на ботинок, когда раненый неподвижно лежал на полу? Поскольку кровь на тапках и кровь убитого – разных групп, тапки могут служить лишь косвенным доказательством. Гораздо важнее для Штеттнера были пятна крови на брюках, той же группы, что и кровь жертвы. Первый вопрос Штеттнера звучал так: как и при каких обстоятельствах брызги крови за короткое время, что Карл находился в спальне Франца, могли попасть на его брюки, да еще до 30 см от пола? Карл Майр не сумел ответить. Тогда Штеттнер задал второй вопрос: откуда на штанах Карла могли взяться брызги крови группы 0, если не в хлеву, пока он бил по голове своего сводного брата на рассвете 10 ноября? Как может Карл объяснить, откуда эти свежие пятна крови, причем человеческой, а не звериной, но крови не самого Карла, а человека с группой 0? Кто этот человек? Когда, как и где повстречался с ним Карл не позднее 9 ноября?

Карл Майр сопротивлялся допросам Штеттнера две недели. Дней десять понадобилось ему, чтобы понять – его могут спасти только показания о человеке с группой крови 0, и этот человек должен быть жив, а не мертв. Но таких показаний Майр дать не мог, потому что не было ни человека, ни встречи. Он притворился, будто не помнит, якобы из-за черепной травмы на строительстве дороги у него теперь проблемы с памятью. Наконец 3 декабря Майр решился признаться наполовину, а именно – в краже. Сообщником назвал некоего Йозефа Хечинга. Мол, этот Хечинг и есть убийца, а он, Карл, только украл деньги. Однако через 4 дня, 7 декабря 1931 г., он окончательно сдался и признался, что выдумал Хечинга по совету сокамерника в следственной тюрьме. Майр сообщил, что утром, около 6 часов 10 ноября ударил по голове Франца, когда они находились в хлеву одни, ударил сзади топором, который специально спрятал за несколько дней до этого. Сводный брат упал, и Карл нанес ему еще несколько ударов, пока не увидел, что Франц мертв. Карл забрал деньги, сберегательную книжку и, прихватив топор, по приставной лестнице забрался через закрома и сеновал на второй этаж. Там он спрятал деньги и сберкнижку в сене и ушел в свою комнату. Майр вытер топор тряпьем, хотя тот не слишком запачкался. Тряпье сжег в печке, а орудие убийства спрятал в «чулан» позади квартиры, около скалы. Никто не принял бы топор за орудие убийства. Войлочные тапки сунул под печь, не обратив внимания, что на них кровь. Не заметил и брызги на штанах и рукаве рубашки. Потом съел суп, прикинулся спящим и стал ждать, когда обнаружат труп. Все, что он и его мать говорили об их пребывании в комнате раненого, было враньем. Майр едва взглянул на раненого, потому что боялся, что тот еще жив и сможет опознать нападавшего. Почему он так поступил? Ну, он всегда ненавидел сводного брата. Но не собирался обворовывать Франца, о деньгах подумал, когда тот уже лежал на полу. Тогда Карл и взял деньги. А что мать? Она подстрекала сына на убийство или знала о его преступлении? На это Майр ничего не ответил.