В апреле 1939 г. Центральный уголовный суд в Лондоне выдвинул обвинение против Ричардсона, но уже спустя пять дней процесс внезапно прекратился. Жюри присяжных выслушало заключения научных исследований, прежде всего доктора Линча и его заявление об определении группы крови и сравнении образцов крови. Когда Линч закончил свою речь, председатель жюри присяжных передал судье Хоуку записку: присяжные не понимают этих доказательных методов, не доверяют им и поэтому не в состоянии осудить Ричардсона. Судья Хоук потребовал, чтобы присяжные произнесли формальный приговор «невиновен». Ричардсона освободили в зале суда.

Репортер «Дейли геральд», сопровождавший Ричардсона, когда тот с триумфом ехал домой, завершил свой репортаж словами: «Еще не успев доехать до Элм-Парка, Ричардсон насыпал табак на кусочек папиросной бумаги и дома сразу скрутил себе сигарету».

Так остался неразрешенным первый случай в криминалистике, когда знание о группе крови в следах различных выделений человеческого тела впервые шагнуло из научной лаборатории и было представлено широкой общественности.

14

14

«Пока уголовный розыск в первые десятилетия после Второй мировой войны понемногу возвращался к своей нормальной работе, серология оставалась в лучшем случае на том уровне, на каком замерла накануне войны. Подчеркну здесь слова ‟в лучшем случае”. В том, что серология так отстала, виновата, конечно, война. Методы определения группы крови значительно продвинулись и в Европе, и за океаном, но по-прежнему оставалась целая армия неквалифицированных криминалистов и полицейских, да и множество ученых допускали досадные промахи. Сохранение следов крови было недостаточно и ограничивалось самыми примитивными средствами. Криминалистическое объяснение следов на месте преступления и реконструкция хода преступления были преимуществом немногих специалистов, обладавших ценным опытом. Метод Уленгута для исследования крови человека и животного занял прочное место в науке и был непоколебим. Но как же мало ученых по-настоящему умели применять данный метод и насколько неточными и недостоверными оказывались результаты подобных исследований – все это выяснилось в первые десятилетия после войны. Что касается определения группы крови на основании следов крови и секреторных выделений, то здесь сыграли свою роль методы Латтеса и Хольцера, но и им не хватало развития, и им сильно навредила война. Не справлялись даже страны с давней научной и криминалистической традицией. Во время войны никто не научился идентифицировать группу крови 0, устанавливать ее присутствие в следах крови, и когда после войны появилась более тонкая и точная техника, когда сумели усовершенствовать сам процесс исследования крови, выяснилось, что прежние методы устарели и слишком ограниченны. Понадобился энтузиазм и прорыв, чтобы наука серология, пережившая войну, сформировала новый научно-криминалистический аппарат и смогла отвечать широким массовым запросам. Послевоенная серология была беспомощной, недостаточной и недостоверной, и это еще мягко сказано». Так француз Пьер Аржан, умерший в 1957 г., характеризовал ситуацию после войны.