Через шесть дней присяжные объявили Жакку виновным в непреднамеренном убийстве без отягчающих обстоятельств; суд приговорил его к семи годам тюрьмы. Приговор был фактически компромиссом. Вопрос заключался в том, какое именно звено в цепи улик и доказательств вызвало сомнения суда.

Из всего, что стало известно широкой общественности, наименьшие сомнения вызывали как раз исследования следов крови. Они могли предполагать мотив и состав преступления, но не опровергали доказательств гематологов и серологов. Однако воззвание прокурора Корню прозвучало как заклинание: «Жакку должен быть признан виновным! Трус, который в тот весенний вечер убил старика, обязан понести наказание!»

21

21

История криминалистики знает много «знаменитых случаев», но дело Жакку имело для развития криминалистики особенные последствия. Приговор оставил слишком много вопросов, и как только улеглись эмоции и утихли страсти, заговорили об огромном значении гематологии и серологии в расследовании дела Жакку. Теперь всеобщее внимание обратилось на драму, которая разыгралась в женевском суде, и на ее участников. Последовала неминуемая общественная и научная реакция.

Ни один судебный серолог не остался в стороне от дискуссии. Неужели судебная серология столь слаба и уязвима? Неужели так устарели методы судебной серологии, что исследования крови такого значения приходится доверять сторонним экспертам, как бы авторитетны ни были они в своей области? И насколько доказательны результаты сторонних опытов? Справедливо ли, что потерпели неудачу ле Бретон, Мюллер, Веркгартнер и Мареш? Насколько достоверны и перспективны для будущего науки методы Ундрица?

Серологи еще не успели разобраться в собственном кругу, как их втянули в общественную кампанию. В Берне дело Жакку назвали «новым делом Дрейфуса». Бернский врач Зутермайстер, ревнитель природы, возглавил эту кампанию и начал сбор средств и доказательств, чтобы дело Жакку было доследовано и пересмотрено. Зутермайстер был преисполнен желания изменить мир к лучшему, а заодно подозревал, что приговор Жакку – результат грязных политических махинаций. Он сосредоточил основные силы своей кампании на том, чтобы опровергнуть выводы Ундрица и Хегга, да и в целом – против обнаружения и исследования следов человеческой крови и клеток печени. Письма, запросы авторитетного мнения, петиции, ходатайства, прошения были направлены судмедэкспертам и серологам по всей Европе и Америке, в том числе – Винеру в Нью-Йорк и Кумбсу в Кембридж. Сам Зутермайстер лично отправился в своеобразное турне, намереваясь собрать компрометирующие мнения и свидетельства против Ундрица и его работы. Даже самые безобидные и осторожные высказывания превращались в исполнении неистового Зутермайстера в проклятия и немедленно публиковались в весьма сомнительных статьях, спорных памфлетах и скандальных письмах. Так, например, в письмах к Ундрицу Зутермайстер писал: «Если подтвердится то, что всемирно известные цитологи говорят о ваших клетках человеческой печени, не миновать вам выплаты компенсации Пьеру Жакку за моральный ущерб, а это будет никак не меньше миллиона франков. Есть лишь один способ избежать позора – ваша экспертиза должна быть отозвана и пересмотрена еще до возобновления дела». Или: «Обращаю ваше внимание на то, что имеются достоверные доказательства того, что весь процесс по делу Жакку был сплошным ‟монтажом”. Вы сами знаете, что тест по методу Кумбса был сфальсифицирован». Или: «Ваши эти клетки печени <…> да это просто клетки колбасы салями из сандвича, ведь Жакку использовал свой плащ вместо скатерти во время пикника в автомобиле… Если вы действительно ученый, то сами должны потребовать пересмотра дела. Это будет всемирный скандал».