На следующий день, около четырех часов, у меня в кабинете был Вознесенский. Вдруг звонят от Молотова и просят нас зайти к нему. Идем. У Молотова уже были Маленков, Ворошилов, Берия. Мы их застали за беседой. Берия сказал, что необходимо создать Государственный Комитет Обороны, которому отдать всю полноту власти в стране. Передать ему функции Правительства, Верховного Совета и ЦК партии. Мы с Вознесенским с этим согласились. Договорились во главе ГКО поставить Сталина… Мы считали, что в имени Сталина настолько большая сила в сознании, чувствах и вере народа…»

Коробит, конечно, несправедливое сравнение «как баба». Можно понять Жукова, измученного за эти дни до предела, и без того понимавшего, в каком жутком положении находятся наши войска, и сознававшего свою беспомощность. Да и не привык он к такому обращению: Сталин чрезвычайно редко кричал на своих подчиненных. Короче говоря, надо стараться понять обстановку тех дней. И если уже не выдерживали нервы у Жукова, то нет ничего удивительного, что Сталин мог иногда позволить себе резкие выражения. Никакой истерики у него ни тогда, ни позже не было. Он был необыкновенно сдержанным волевым человеком, не терявшим чувства собственного достоинства и практически никогда не унижавшим других (этим он резко отличался от деятелей хрущевского типа, которые дорвались до власти после него).

То, что сказал Хрущев о Сталине на XX съезде, а затем повторил в воспоминаниях, было в приведенном случае (и в ряде других) подлой ложью. И самое отвратительное, что дело не в личных качествах «Дорогого Никиты Сергеевича» (так назывался прославлявший его фильм), а в том, что такой человек встал во главе великого – тогда – государства. Ему аплодировала, встречала и провожала овациями партийная элита. А в народе его называли «кукурузником», «туристом», «хрущем» (жук-сельхозвредитель).

Обратите внимание на удивительное признание Хрущева в том же памятном докладе: «А надо сказать, что Сталин планировал по глобусу. (Оживление в зале.) Да, товарищи, возьмет глобус и показывает на нем линию фронта…» И это он утверждал на съезде партийной элиты, включающей маршалов и генералов, которые прекрасно знали, что Сталин не только отлично читал топографические карты, но и очень детально вникал в ход многих операций, нередко называя командирам конкретные населенные пункты, высоты. Что думали эти «славные герои», слушая явно лживые наветы на своего бывшего Верховного главнокомандующего? Теперь у них появился новый начальник. И никто, насколько нам известно, из крупнейших руководителей страны, включая военных, даже не подал в отставку. Бывший «хозяин» и «отец родной», «вождь и учитель» уже был мертв. Пришлось приспосабливаться к новому генсеку.