Достаточно ли мы сегодня понимаем, что труды святого князя Андрея Боголюбского – настоящий религиозно-гражданский подвиг? Напряжением его богопросвещенной воли новая Русь не просто утверждалась на северо-востоке, вдали от всяких иноземных влияний. Русь вырабатывала новые идеалы, чуждые мировосприятию южнорусских князей. На юге удельная разноголосица, бесконечные племенные свары, подогреваемые горячим темпераментом южно-русских князей – вечный, непреодолимый "конфликт интересов". На севере – трезвый практический взгляд и строгий холодный расчет великих князей начинают планомерно созидать государственную сплоченность и народную монолитность. Во всех сферах жизни утверждается единая воля – Божия. Князь становится гарантом единства.

Именно тогда, во второй половине XII века начинает рождаться новое племя – великорусское, и не случайно святого благоверного князя Андрея Боголюбского, которого хочется назвать равноапостольным, считают вторым Рюриком – основателем новой державы, отцом нового народа.

Владимирская земля выносила в себе Москву – Третий Рим. Москва, что на запад от Владимира, была основана еще отцом князя Андрея – Юрием Долгоруким. А племянник Андрея, князь Георгий, основал Нижний Новгород, лежащий на восток от Владимира. Пройдут века и на нижегородчине просияет четвертый удел Пресвятой Богородицы – Дивеево, куда Богородица пообещает низвести свое благословение со всех трех своих уделов – Иверии, Афона и Киева.

***

Великий отход Руси на северо-восток не был по существу расколом, потому что Держава, как и Церковь, расколоться не может – единое тело на два не делится. Лишь отпадают иногда омертвевшие члены, но это как раз ради здоровья единого живого организма. Впрочем, этот судьбоносный процесс не обошелся без искушений именно раскольнического толка.

Князь Андрей, сохраняя в себе горячность и нетерпеливость южнорусских князей, задумал иметь во Владимире своего митрополита, а это означало бы разделение Русской Церкви на две митрополии – Киевскую и Владимирскую. Ведь князь по тому времени не имел возможности принудить киевского митрополита перенести первосвятительную кафедру во Владимир. Между тем, ему не терпелось сообщить своей новой державе все необходимые церковные атрибуты.

К счастью, Андрей, будучи человеком глубоко церковным, пошел в своем стремлении законным, каноническим путем, обратившись с просьбой об открытии новой митрополии к Константинопольскому патриарху. А патриарх отказал, сославшись на нерушимость канонических границ митрополий. И сколь бы ни был раздосадован владимирский князь этим отказом, он все-таки подчинился решению цареградского престола, в юрисдикции которого находилась тогда Русская Церковь. Подчинился, потому что воспринял это, как проявление Божьей воли – созидающей силы державного строительства. Перед проявлением этой силы свои личные желания и амбиции великий князь всегда готов был отбросить. Вот так и шло строительство Святой Руси, которая была богохранимой ровно постольку, поскольку наши великие князья, подавая пример народу, склонялись перед Богом.