Так, в январе 1923 года В. И. Ленин предложил передвинуть весь государственный бюджет в сторону удовлетворения в первую очередь нужд народного образования, а XV съезд партии увязал план культурного строительства с индустриализацией страны. Логика простая: требовалась модернизация армии, а для этого — развитие науки и производства, а для этого — кадры, а кадры надо готовить, начиная со школы.

Так образование получило цель.

XV съезд партии проходил в 1927 году, через десять лет после Октябрьской революции. Все эти десять лет школа активно развивалась и, наконец, для неё была сформулирована цель: увязать образование с задачами индустриализации. А вернёмся в нашу действительность. 3 апреля 2001 года, через десять лет после падения СССР (и все эти десять лет школа деградировала) президент В. В. Путин в Послании Федеральному Собранию РФ сообщил, что школа — это «вложение средств в будущее», и что в отношении школы «следует расширять действие экономических механизмов». Иначе говоря, школа, как любое предприятие, должна приносить прибыль. Ради этого и провели реформу. А какой-либо стратегической цели, пусть не на далёкое будущее, а хотя бы на текущий момент, президент не указал.

И сразу началось сокращение бюджетных мест в вузах. Через год после выступления Путина число «платных» и «бесплатных» студентов сравнялось, а к концу второго срока его президентства доля внебюджетных учащихся составляла 63,6 %, а доля бюджетных — только 36,4 %. Установили балл, ниже которого на бесплатные места уже не берут. Набирают платных, невзирая на их подготовку.

Если в ПТУ и техникумах (или как там они теперь называются) доля выходцев из бедных семей выше, чем из богатых, то в вузах ровно наоборот. То есть бедные, среди которых немало талантов, отрезаны от высшего образования, и значит, контингент студентов и молодых специалистов год от года хуже качеством. Так обещания, что выпускники школ из числа бедных или приехавших из «глубинки» получат больше шансов на высшее образование, оказались пустыми. Разговоры о том, что введение ЕГЭ позволит эффективно оценивать процесс образования, тоже оказались ложью.

В 2008 году по итогам экзаменов в Москве заместитель председателя городской предметной комиссии по математике А. Семёнов заметил, что выяснилась «страшная вещь: ЕГЭ начинает диктовать, как преподавать математику… На мой вопрос к ребятам, по каким учебникам они занимались, все называли пособия по подготовке к ЕГЭ, рекомендованные ФИПИ[106]. ФИПИ у нас уже заменяет Министерство образования, а любая книга со словами ЕГЭ на обложке сметается с прилавков магазинов». Отмечалось, что учащиеся пытались угадать, списать или получить подсказку на простые задачи вместо анализа их содержания.