По его расчётам получалось, что бесплатно учить свой народ — выгодно! Советская власть к учёному прислушалась. Результат: экономический эффект от введения в СССР всеобщего начального образования в 43 раза превысил затраты на его организацию; рентабельность начального обучения для лиц физического труда в 28 раз превысила себестоимость обучения, а капитальные затраты на него окупились через 1,5 года.

Оправдались и расчёты Струмилина для средней и высшей школ. Бесплатное обучение в вузах, даже с содержанием студентов за государственный счёт, оказалось рентабельным делом: образованные специалисты, приходя по окончании вузов на производство, приносили пользу стране и своим предприятиям.

Когда Советская власть кончилась, финансирование школы резко снизилось, зарплаты учителей упали, строительство новых школьных зданий сократилось, старые никто не ремонтировал, а ведомственные объекты образования исчезли, поскольку их финансирование вообще не предусматривалось. Издательства год за годом уменьшали выпуск учебников, пособий и развивающей детской литературы.

Короче, государство выделяло средств недостаточно, чтобы обеспечить даже самые минимальные потребности образования.

Те учителя, которые могли найти себе более выгодное занятие, покинули школу. Вместо них приходили случайные люди, и образовательный уровень учительства оказался ниже среднего по стране! Падала дисциплина. Наркомания, хулиганство, сквернословие стали обычным делом в школах. Ухудшилось здоровье учеников. До 10 % от общего числа детей школьного возраста учёбу бросили.

Во главе разработки и реализации реформы образования и науки стояла созданная в Москве ещё в 1992 году на грант Мирового Банка Высшая школа экономики. Здесь при участии гарвардской профессуры начали продвигать идею по внедрению единого государственного экзамена — ЕГЭ.

В Соединённых Штатах попытка внедрения ЕГЭ вогнала образование в кризис и была запрещена; в странах Европы идея была отвергнута. Это не смутило наших отечественных бюрократов. Они уцепились за негодную идею и стали распространять о ней красивые мифы: якобы от внедрения ЕГЭ повысится объективность итоговой оценки знаний, выпускники из отдалённых регионов получат больше шансов на получение высшего образования и т. д.

В 2000-м году эксперимент начался в нескольких регионах, с 2008-го систему ввели полностью по всей стране. Зачем?

Настоящее знание — это не просто сумма усвоенных аксиом и теорем, а способность самостоятельно мыслить, которая рождает и самостоятельность действий. Если страна имеет долгосрочные планы, то промышленность ставит задачи высшему образованию, а вузы ставят задачи школе и контролируют её. То есть «оперативный штаб» управленцев выстраивает систему под то, что надо стране, а не под некие абстрактные «бумажные» требования.