С самого начала стало понятно, что Медведев очень хотел установить контакт с Обамой и попытаться провести «перезагрузку» своей рекламной кампании как эффективного президента и мирового лидера. Это не означало, что он собирался позволить давить на себя; напротив, он упорно отстаивал интересы России, действуя в рамках крайне жестких представлений Путина, но обходился без саркастических комментариев, которые так любил делать его патрон. Он подчеркнул, что к концу года обязуется завершить работу по подготовке СНВ-III, предусматривающего значительное сокращение запасов стратегических ядерных вооружений. Он предложил дать нам возможность доставлять войска и оборудование в Афганистан через российское воздушное пространство, что давало нам значительные преимущества с точки зрения снижения зависимости от доставки через Пакистан. К нашему немалому удивлению, Медведев признался Обаме, что Россия недооценивала скорость реализации и опасность ядерной и ракетной программ Ирана. Он хотел понять, как далеко более жесткая линия в отношении Ирана позволила бы продвинуться по вопросу ПРО. Несмотря на то, что Медведев критически высказался о планах размещения системы ПРО в Европе и наших претензиях в отношении Грузии, общий тон разговора неожиданно оказался позитивным – Медведев явно надеялся показать, что неплохо себя чувствует в роли президента.

Однако было не совсем ясно, есть ли в политической системе, рассчитанной на одного лидера, место второму игроку, – и, соответственно, не совсем ясно, разделяет ли этот единственный лидер очевидный энтузиазм Медведева в отношении «перезагрузки». Президент Обама принял приглашение в ближайшее время посетить Москву – в частности, для того, чтобы получить ответы на эти два вопроса. Однако осторожность требовала действовать без спешки – в любом случае в ноябре планировался первый визит Обамы в Пекин, и, кроме того, из-за экономической рецессии у него была насыщенная внутренняя повестка дня, поглощавшая бóльшую часть его времени и внимания. И все же президент был готов сражаться на нескольких фронтах и хотел понять, поддержит ли Россия «перезагрузку» отношений с США. В самом начале июля он вылетел в Москву. Я сопровождал его в качестве высокопоставленного представителя Госдепартамента.

Встреча с Медведевым прошла гладко. Бóльшая ее часть – три часа из немногим более четырех – проходила в узком составе. Оба президента были в восторге от кратких заявлений другой стороны и легко пришли к взаимопониманию, когда начали обсуждать вопросы более подробно. Обама делал особый упор на необходимость ускорить переговоры по СНВ-III и на свои опасения по поводу Ирана. Медведев продолжал донимать Обаму российскими возражениями по ПРО, подчеркивая общую заинтересованность России в ограничениях в области ПРО наряду с сокращением стратегических наступательных вооружений и конкретно несогласие с размещением установок в двух государствах Центральной Европы. По его мнению, эти планы мало способствовали предотвращению иранской угрозы в среднесрочной перспективе. Тем не менее за полгода сотрудничества двух президентов были достигнуты существенные практические результаты, а потенциальные успехи, казалось, могли быть еще более значительными.