Асад был готов устроить представление из передачи химического оружия своим российским покровителям, но его твердое намерение полностью искоренить оппозицию оставалось непоколебимым. Он был уверен, что, отказавшись от химического оружия, пускай даже на время, он получит нечто вроде карточки «Освобождение из тюрьмы» в игре «Монополия», гарантирующей, что в дальнейшем американцы не будут использовать против него силу. Что касается нехватки личного состава, то в решении этой проблемы он мог рассчитывать на иранцев, прежде всего поддерживая «Хезболлу» и других шиитских боевиков.

Госсекретарь Керри неутомимо пытался использовать все дипломатические возможности. Он провел много часов у телефона и в комнатах переговоров, беседуя с Лавровым. У русских не было ни рычагов влияния на Асада, ни желания указать ему на дверь, сколь бы неприлично ни было иметь с ним дело. Путин готов был терпеть любые непристойности Асада, наслаждаясь разговорами в арабском мире о том, что Россия – более надежный партнер, чем Америка. Как мне сказал король Саудовской Аравии Абдалла, «пускай русские неправы, поддерживая Асада, но они по крайней мере не бросают друзей». Столь же неутомимо, как и на поиске дипломатических возможностей, Керри настаивал в Вашингтоне на необходимости усиления поддержки оппозиции, а затем и на целенаправленном использования силы против режима Асада, чтобы помешать его успехам и усилить дипломатическое влияние США. Белый дом реагировал без особого энтузиазма – возможные возражения и опасение провала, как обычно, перевешивали потенциальные выгоды.

Летом 2014 г. меня пригласили на неофициальное совещание, проходившее во второй половине дня в Овальном кабинете Белого дома. Президент и его советники в течение двух часов обсуждали главным образом сирийский кризис. Собравшиеся говорили о том, что умеренное крыло оппозиции теряет влияние, а позиции суннитских экстремистов усиливаются. Это соответствовало утверждениям Асада, что он был единственным, кто мог защитить светский режим в Сирии от исламистских радикалов. Русские, по моему мнению, вряд ли могли бы задействовать серьезную дипломатию и уж тем более не стали бы использовать свои ограниченные возможности, пытаясь повлиять на передачу власти. Я сказал, что для того, чтобы оживить дипломатию, следует поставить «больше фигур на шахматную доску», а именно разработать широкую и эффективную программу военной подготовки и вооружения слабеющих представителей умеренной оппозиции и рассмотреть вопрос о создании нескольких своего рода «зон безопасности» вдоль границ Сирии с Иорданией и Турцией, где оппозиционеры могли бы проходить обучение, охраняя перемещенных лиц, и таким образом постепенно усваивать навыки управления. Это могло бы по меньшей мере указать на направление будущего транзита власти.