Несмотря на тревожность ситуации, было трудно не замечать существующие возможности. У нас появился шанс наконец добиться того, чего пытались добиться многие дипломаты на протяжении всей своей службы. У нас появился шанс использовать трезвый дипломатический расчет, опирающийся на экономические рычаги влияния в виде санкций, политические рычаги в виде международного консенсуса и силовые рычаги в виде угрозы военного вмешательства. Наконец у нас появился шанс продемонстрировать, на что способна американская дипломатия после 10 лет, в течение которых Америка воевала.

* * *

На протяжении почти всей моей службы Иран в американском внешнеполитическом лексиконе был синонимом понятий «проблема», «угроза» и «провал». Иран был пугающей и неподатливой реальностью. Эта страна была слишком велика и опасна, чтобы ее игнорировать, и слишком упряма, чтобы на нее повлиять. Она была настоящим минным полем для дипломатов, и ни у кого не было подробной карты этого поля.

Я сдавал вступительный экзамен в дипломатическую службу Госдепартамента в ноябре 1979 г., спустя всего несколько дней после нападения на наше посольство в Тегеране и захвата дипломатов в заложники. Начавшийся после этого кризис в итоге стал причиной поражения президента на выборах на второй срок. Поддерживаемые иранцами террористы дважды устраивали взрывы в американском посольстве в Бейруте, а теракт в Ливии унес жизни более 200 морских пехотинцев. Скандал «Иран-контрас» едва не привел к отставке еще одного президента.

Блестящий успех операции «Буря в пустыне» в 1991 г. усилил американское влияние на Ближнем Востоке. Оно достигло своего апогея. Администрация Клинтона упорно работала над сдерживанием Ирана, в то же время в конце 1990-х гг. рассматривая вопрос о возможности контактов с правительством Мохаммада Хатами. Это почти ни к чему не привело. Ситуация, сложившаяся после событий 11 сентября 2001 г., снова открыла такую возможность, но мы не сумели ею воспользоваться. Иран же, напротив, не упустил стратегический шанс, появившийся у него в результате осуществленного под руководством США подавления его старых заклятых врагов в Кабуле и Багдаде и последовавшего за этим хаоса.

В конце 2001 г. американская разведка начала следить за двумя иранскими секретными ядерными объектами – заводом по обогащению урана в Нетензе и предприятием в Эраке, способном со временем начать производить оружейный плутоний. Эти мощности, о которых иранцы не сообщали МАГАТЭ, работали в рамках открытой иранской программы использования ядерной энергии в мирных целях, запущенной еще при шахе и, по иронии судьбы, на начальном этапе поддержанной США.