3 марта, ближе к концу заключительной сессии, мы с Джейком прямо заявили иранцам, что, если они не понимают необходимости принятия ими серьезных мер, мы не видим большого смысла в продолжении секретных переговоров. Мы сказали, что иранцы оторвались от реальности и забыли, что не играют на том же стадионе и даже не занимаются теми же видами спорта, что и международное сообщество, возмущение которого растет.

Перед закрытием последнего совещания Забиб обратился к нам со страстным призывом. Он вспомнил, что во время своей поездки в Нью-Йорк несколько лет назад видел в аэропорту JFK рекламный щит. Немного коверкая английскую грамматику, он сказал, что на нем было написано "Think the Big" («Мысли масштабно»).

– Именно это вы, американцы, и должны делать, – сказал он. – Мыслите масштабно. Думайте о главном, и дело пойдет на лад.

Я улыбнулся Джейку. Ни один из нас не сумел в двух словах объяснить иранцам, что проблема заключалась не в нашей способности мыслить масштабно, а в серьезности намерений Ирана. Поэтому мы просто настоятельно попросили их взвесить все, о чем мы говорили три дня в Омане, и обдумать свой выбор.

Это было не самое удачное завершение не самого удачного первого раунда переговоров. В отчете Вашингтону мы указали, что «еще и близко не подошли к сути вопроса». Хаджи был талантливым дипломатом, но у него не было полномочий. Ничего другого мы и не ожидали после стольких лет отсутствия прямого диалога. Но работать в режиме прямого диалога со всеми его «атмосферными помехами» было куда проще, чем в стерильной обстановке переговоров в формате «Группы 5 + 1», – во всяком случае это позволяло избежать ненужной полемики, перевести разговор в практическое русло и, кроме того, давало бóльший простор для творчества. Призыв Забиба «мыслить масштабно» не вселял особой уверенности в успехе, но, так или иначе, переговоры стартовали.

Снова проведя в самолете 17 часов, 4 марта мы вернулись в Вашингтон. Поездку удалось сохранить в секрете. На следующий день, поскольку госсекретарь Керри был за границей, президент пригласил в Овальный кабинет нас с Джейком, и мы получили возможность доложить ему о переговорах в Омане лично. Президент сидел в своем любимом кресле у камина. Он только что закончил чтение регулярной утренней сводки разведданных. Обама выслушал нас очень внимательно. Мы рассказали о своих впечатлениях – весьма осторожно, стараясь не преувеличивать значение итогов первого раунда, который был только первым шагом на долгом пути.

– Я и не ожидал мгновенных результатов, – сказал президент. – Может быть, это сработает, а может, и нет. Но мы поступили правильно. Давайте просто надеяться, что сумеем сохранить переговоры в секрете, и продолжать работу.