Для меня это был важный опыт понимания того, что в Соединенных Штатах репутация человека, организации, любого бизнеса (в данном случае — университета) является высочайшей ценностью, которую надо беречь, защищать и отстаивать. Репутация — это основной капитал, который долго создается и легко теряется. В свое время президент Гарри Трумэн сказал, что доллар — самая смелая и самая трусливая вещь на свете. Как только где-то появляется возможность прибыли — доллар стремится туда первым; едва запахло убытками — он первый «делает ноги». Примерно так же ведет себя и репутация. Она приносит успех и процветание в благоприятных условиях, но едва она пошатнется — потерь и убытков не счесть. Она приносит удачу и деньги — она же уносит и то и другое. Без репутации в Америке преуспеть трудно. Рисковать репутацией очень опасно. Более того, если репутация организации требует определенных жертв от ее сотрудников, эти жертвы будут принесены. Хотя по возможности с большой финансовой компенсацией. Кто-то будет уволен, кто-то лишится премий, если надо — поменяется руководство компании, а то и ее название, как это в конце 2021 года случилось с глобальной компанией Facebook, вынужденной после многочисленных публичных обвинений в профессиональной нечистоплотности принять новое название Meta.

То же самое относится и к людям: репутацию, особенно в профессиональном сообществе, потерять легко, а вернуть крайне непросто, если вообще возможно. Сколько в последние годы политиков или голливудских знаменитостей, потеряв репутацию — иногда по откровенно выдуманному поводу, — теряли свои звездные карьеры и надолго оказывались на профессиональной обочине!

Я вспомнил историю про университет потому, что рассказываю о временах, когда вера американцев в репутацию людей, приезжавших в США, базировалась в основном на словах этих самых людей. На той эйфории, которая наступила в обществе в результате краха коммунизма и окончания холодной войны. Но так продолжалось сравнительно недолго — максимум десятилетие. Постепенно американцы становились настроенными все более скептически по отношению к вновь приезжающим специалистам и ученым. Многие из них так и не прошли настоящую «проверку реальностью», не выдержали требований элементарной правдивости. Их постепенно лишали грантов и стипендий, а потом и работы. Однако немало оказалось и таких, кому все-таки удалось неплохо устроиться и начать американскую жизнь.

Постепенно в США началась обратная реакция. «Медовый месяц» закончился. Кредит этого странного доверия был исчерпан. В новой реальности бывшие граждане Советского Союза — даже действительно заслуженные и многого достигнувшие на Родине — сталкивались с тем, что найти в Америке работу по профессии им очень непросто. Еще совсем недавнее свое преимущество — происхождение — выходцы из Союза раз и навсегда потеряли. Да и мода на бывший СССР быстро испарялась. Буквально на моих глазах проявилась другая сторона американского характера. Доверчивость обитателей Америки имеет, как правило, очень ограниченный срок годности и быстро исчерпывается. Американцы не россияне. При первых же признаках того, что их разводят, обманывают, с ними хитрят, американцы способны резко поменять свое мнение о человеке, и второго шанса они ему не дадут. Больше они ему не доверяют, даже не проверяя (еще раз перефразирую слова Рейгана): просто «отрезают» этого человека от своей жизни и работы. И неважно, кто он — простой преподаватель или президент. Это одна из особенностей американского менталитета, о которой мне с обидой рассказывали некоторые мои соотечественники, попавшие в трудные ситуации из-за того, что поначалу вводили американцев в заблуждение. Неудивительно, что в их глазах все американцы превращались в хитрых партнеров и недружелюбных людей.