Между тем излюбленная тактика командования германских пехотных дивизий, особенно в момент начала агрессии, заключалась в том, что они шли в прорыв, во-первых, имея протяженность фронта прорыва пехотной дивизии до 4–6 км, а при необходимости — сужали до 2,5 км[440], а, во-вторых, в результате могли наступать с плотностью примерно до 4 и более пехотинца на метр линии прорыва, а то и больше. Да к тому же пехотные дивизии вермахта в момент начала агрессии имели численность без малого 17 тыс. человек. А у нас подавляющая часть стрелковых дивизий обладали вдвое меньшей численностью живой силы, а прикрывать/оборонять должны были полосы, которые по своей протяженности были от 4 до 10 раз больше, чем фронт наступления германской пехотной дивизии. Просто для сведения: одна пехотная дивизия вермахта в момент вторжения — это 16 859 чел., 299 орудий и минометов, в том числе 72 противотанковых орудия[441].