Напомним здесь, что многие радикальные сдвиги в советском руководстве происходят именно в отсутствие в Кремле некоторых его обитателей: заговор против Берии возник, когда тот был в Восточной Германии; Хрущев снял маршала Жукова с поста министра обороны, пока тот охотился на югославском острове Бриони в Адриатическм море с маршалом Тито; а самого Хрущева сняли, пока он отдыхал в Пицунде, на своей кавказской даче на берегу Черного моря.

Так произошло и на этот раз. Пока Григорий Романов находился в Эфиопии, был снят его сторонник начальник Генерального штаба, а де факто — министр обороны маршал Николай Огарков.

Помимо ведомственной субординации — Романов как секретарь ЦК курировал вооруженные силы страны — его связывала с Огарковым идеологическая близость. В журнале “Коммунист" и газете “Красная звезда" Огарков — вразрез с официальной партийной линией — выступил сторонником первого ядерного удара, не говоря уже о его знаменитой пресс-конференции осенью 1983 года, когда он полностью оправдывал уничтожение корейского пассажирского самолета и предупреждал, что так будет и впредь с любым нарушителем священных советских границ. Во всем поддерживая Огаркова, Романов требовал от Политбюро официального согласия на уход на пенсию министра обороны больного Устинова и назначения на его место Огаркова.

В начале сентября в высших военных кругах в Москве считали Это событие неизбежным и ждали его со дня на день. Поэтому смещение маршала Огаркова было для всех неожиданным и произвело шоковый эффект среди кремлевской партийно-военной элиты. В том числе на самого Огаркова: вечерний выпуск газеты “Известия" с сообщением о том, что он все еще в должности Начальника Генштаба провожал финскую военную делегацию, продавался в московских киосках в то самое время, когда по радио было объявлено о снятии его с поста — без какого-либо объяснения причин.

Сентябрьская опала Огаркова была направлена не лично против него (его задело рикошетом), но явилась результатом закулисных кремлевских интриг против Романова, который и сам по приезде из Эфиопии внезапно исчез из поля зрения и не появлялся ни на одной из совершенно обязательных для него кремлевских церемоний — типа вручения наград Черненко 27 сентября или Гришину 4 октября. Обе эти церемонии подробно освещались советскими средствами массовой информации — сообщениями по радио и телевидению и публикацией фотографий на первых страницах во всех без исключения советских газетах. Причем, если в газетах перечисление участников таких церемоний — дело рутинное и привычное, то по телевидению это было сделано впервые в день церемонии вручения награды Черненко: диктор зачитал огромный список из 27 имен партийных и правительственных руководителей, не считая награжденного генсека и вручавшего ему награду Устинова. Столь длинный список, в котором отсутствовал Григорий Романов, был наглядной демонстрацией его поражения в войне с Горбачевым. На этой показательной церемонии тому был и ряд других свидетельств: рядом с Черненко, по левую руку от него, победоносно улыбаясь, стоял Михаил Горбачев (через неделю, при вручении награды Гришину, Горбачев снова стоял рядом с Черненко, хотя на этот раз по другую сторону).