В апреле 1945 г., когда Рузвельт на обратном пути с Ялтинской конференции встретился с Ибн-Саудом на аравийском побережье, неопределенность позиции президента в палестинском вопросе проявилась особенно ярко. Эта встреча была организована Стеттиниусом, который надеялся, что в результате ее американцам удастся закрепить свои права на пользование саудовской нефтью и саудовскими аэродромами. Рузвельт рассчитывал на свое личное обаяние, полагая, что Ибн-Сауд займет более уступчивую позицию по отношению к требованиям сионистов. Кроме всего прочего, президент мог напомнить и о помощи по лендлизу, которую Соединенные Штаты оказывали Саудовской Аравии начиная с 1943 г. Однако король не принял план Рузвельта, собиравшегося открыть Палестину для еврейских беженцев. Свои возражения Ибн-Сауд высказал вежливо, но твердо. Его аргументы были приняты во внимание. В ходе встречи, а затем и в письме от 5 апреля 1945 г. Рузвельт заверил Ибн-Сауда в том, что политический курс США не будет враждебен арабам и Вашингтон не внесет изменений в свою позицию по палестинской проблеме “без исчерпывающих предварительных консультаций с евреями и арабами”. Вернувшись в США, Рузвельт заявил в конгрессе, что “за пять минут беседы с Ибн-Саудом узнал о проблемах Аравии и о комплексе мусульманских и еврейских проблем в целом больше, чем узнал бы, обменявшись двадцатью или тридцатью письмами”. Судье Йосефу Проскауэру, президенту Американского еврейского комитета, Рузвельт сказал, что “из-за ситуации с арабами в Палестине ничего нельзя сделать”. Затем он направил ни к чему не обязывающее ободряющее послание сионистам. Однако помощник президента Д. К. Найлз, возможно, был прав, когда заметил: “Сомневаюсь, что Израиль возник бы, если бы Рузвельт не умер”.

Подход Гарри Трумэна[296] к палестинской проблеме был более определенным. Став президентом, Трумэн сразу же подвергся давлению со стороны Государственного департамента, выступавшего против поддержки сионизма. С другой стороны, Трумэн пришел к власти в тот период, когда драматическая проблема перемещенных лиц встала во всей остроте, чего не было во времена Рузвельта. К тому же, не имея престижа Рузвельта, Трумэн не мог пренебрегать политической поддержкой национальных меньшинств, в том числе и американских сионистов. Вскоре Эттли и Бевин в разгаре конфликта с Трумэном обвинили его в том, что он поддерживает еврейскую иммиграцию в Палестину, руководствуясь внутриполитическими соображениями. Это обвинение, безусловно, упрощало истинное положение вещей. Известно было, что президент всегда сочувствовал угнетенным во всех сферах — в политике, в экономике и в религии. Вспоминая об этом времени, Дин Ачесон[297] писал, что “у мистера Трумэна были собственные твердые убеждения по многим вопросам; он, например, не любил Франко и отрицательно относился к католическому обскурантизму в Испании”. Кроме всего прочего, Трумэн с молодых лет сочувствовал сионистам. В автобиографии он писал: