Показательна реакция союзников Египта на эту кризисную ситуацию. Вместо того чтобы атаковать евреев на другом фронте и таким образом ослабить натиск на Фалуджу, Глабб направил подразделения легиона в Бейт-Лехем и Хеврон, которые он хотел “спасти” для Хашимитского королевства. Легионеры заняли район, оставленный египтянами. 23 октября главы правительств арабских стран встретились в Аммане и с соблюдением всех формальностей обсудили вопрос о том, как спасти египтян. Встреча эта напоминала фарс. Абдаллах так рассказывал об этом в воспоминаниях:
“Обратившись к Ноакраши-паше [египетскому премьер-министру], я сказал: “Послушаем, что скажет его превосходительство”. Он ответил буквально следующее: “О Боже, я приехал сюда слушать, а не говорить”. Я заметил: “Думаю, что при нынешних обстоятельствах вы, ваше превосходительство, должны были бы говорить — ведь Беэр-Шева пала, а аль-Фалуджа в осаде”. “Кто это сказал? — ответил он. — Египетская армия пока удерживает свои позиции… Египетскому правительству не нужна ничья помощь. Но где же королевские иорданские и иракские войска? Все мы знаем, что от сирийских войск нет никакого прока”. Так было сказано в присутствии Джамиля Мирдам-бея, который все это слышал”.
“Обратившись к Ноакраши-паше [египетскому премьер-министру], я сказал: “Послушаем, что скажет его превосходительство”. Он ответил буквально следующее: “О Боже, я приехал сюда слушать, а не говорить”. Я заметил: “Думаю, что при нынешних обстоятельствах вы, ваше превосходительство, должны были бы говорить — ведь Беэр-Шева пала, а аль-Фалуджа в осаде”. “Кто это сказал? — ответил он. — Египетская армия пока удерживает свои позиции… Египетскому правительству не нужна ничья помощь. Но где же королевские иорданские и иракские войска? Все мы знаем, что от сирийских войск нет никакого прока”. Так было сказано в присутствии Джамиля Мирдам-бея, который все это слышал”.
Наконец Глабб предложил план, согласно которому два иракских батальона и один батальон Арабского легиона должны были атаковать еврейские позиции в районе Бейт-Гуврина. В это время окруженная в Фалудже египетская бригада, выведя из строя свое тяжелое вооружение, должна была выйти из окружения по тайной тропе, известной некоему английскому майору Локхиду, служившему в легионе и уже наладившему связь с Таха-беем. Однако египетский штаб немедленно отклонил эту идею. Мало того, что по плану Глабба нужно было бросить артиллерию, — план этот был предложен англичанином!
В то же время израильский командир Игаль Алон по собственной инициативе решил вступить в переговоры с Таха-беем. Встреча состоялась в кибуце Гат, в двух милях от места, где были окружены египтяне. Командующий египетскими войсками оказался рослым темнокожим суданцем, любезным и улыбчивым. Он поздравил Алона с замечательными военными победами Израиля и согласился с тем, что египтяне оказались в тяжелом положении. “Но одно я могу спасти, — заявил генерал, — честь египетской армии. Поэтому я буду сражаться до последнего патрона и до последнего человека”. Ни эта, ни две последующие встречи ни к чему не привели — Таха-бей не изменил своего решения. Но беседа была не полностью безрезультатной: в ходе ее йеменский еврей, служивший Алону переводчиком, майор Иерухам Коген, установил дружеские отношения с адъютантом Таха-бея полковником Гамалем Абдель Насером. Насер восхищался кибуцами и демократизмом ишува. Израильский “прогрессивизм” он противопоставлял жуликоватым и ко всему безразличным египетским землевладельцам. Однако самые резкие обвинения он приберег для англичан. “Они втянули нас в войну, — говорил Насер. — Что нам Палестина? Все это англичане выдумали, чтобы отвлечь наше внимание от оккупации Египта”. Так называемые “союзники” Египта тоже вызывали гнев Насера, особенно Абдаллах, который и пальцем не пошевелил, чтобы помочь окруженным египтянам. Когда-нибудь хашимитский король поплатится за свое предательство, заявил Насер.