Эмиграция евреев Турции и Ирана была сопряжена с меньшими трудностями по сравнению с тем, что пришлось испытать их соплеменникам в других странах Ближнего Востока. В 1948 г. в основных городах Турции проживало 82 тыс. евреев. Во времена старого османского режима власти относились к членам еврейской общины терпимо и даже отчасти благожелательно; евреи не испытывали проблем, связанных с турецким национализмом, вплоть до революции под руководством Кемаля Ататюрка[364], а точнее, до начала 1920-х гг. Затем власти усилили свое давление, причем не только на евреев, но и на представителей других меньшинств: их вынуждали учить турецкий язык, менять свои имена на турецкие, отдавать детей в турецкие школы, брать на работу турецких партнеров. В годы Второй мировой войны, когда власти Анкары поддерживали настороженно-дружеские отношения с нацистской Германией, в государственной политике по отношению к евреям усилился элемент антисемитизма. Непомерный налог на капитал, который должны были платить представители всех национальных меньшинств, стал подлинным экономическим бедствием для турецкого еврейства. Если принять во внимание и общий дискомфорт, связанный с жизнью в окружении воинственного мусульманского народа, то ясно, что тысячи и тысячи евреев с радостью восприняли весть о создании еврейского государства, и уже в 1948 г. начали подавать прошения о выезде. Власти не чинили тому никаких серьезных препятствий. К 1950 г. в Израиль прибыло не менее 33 тыс. турецких евреев. В основном это были представители беднейших слоев населения, а также те, кто стал жертвами налоговой политики турецкого правительства. В первые годы своей жизни в Израиле они в полной мере испытали все те трудности, которые пришлось перенести и другим новым репатриантам, а их бедность только усугубила общие экономические проблемы страны.

Сходной была и общая картина исхода иранских евреев. Подобно иракской общине, персидские евреи также были одной из древнейших общин Среднего Востока, чья история восходила ко временам, предшествовавшим Вавилонскому пленению. При этом, однако, они жили в состоянии крайней бедности, не сравнимой с экономическим положением других общин Азии и Африки. Их численность в 1945 г. составляла около 80 тыс. человек, и в массе своей они скученно ютились в жалких еврейских кварталах Тегерана и Исфахана, с трудом зарабатывая на жизнь торговлей в мелочных лавках и в разнос. Следует подчеркнуть, что из 25 тыс. евреев Тегерана (по состоянию на конец Второй мировой войны) практически половина жила на пособия западноевропейских еврейских благотворительных фондов. Кроме того, еще порядка 18 тыс. евреев проживало в иранском Азербайджане и Курдистане; их культурная и экономическая отсталость была сопоставима с уровнем жизни окружающих их самых примитивных мусульманских племен. Несколько тысяч иранских евреев перебрались в Палестину на рубеже XIX и XX столетий; большинство же, однако, предпочитало выжидать, пока им не будут обещаны оплата переселения и государственные пособия по прибытии. Израиль был готов взять на себя все эти расходы — притом что тегеранские власти воспринимали отъезд евреев с искренним облегчением. В период между маем 1948 г. и октябрем 1956 г. число иранских евреев, уехавших в Израиль, составило 39 тыс. человек, то есть почти половину еврейской общины Ирана. Не все уезжавшие рассчитывали на социальные пособия — среди репатриантов были и обеспеченные люди, располагавшие определенным капиталом и готовые вложить его в дело. Но все же большинство иранских евреев, равно как и большинство репатриантов из других исламских государств — Ирака, стран Северной Африки, Турции, стран Леванта, Йемена и крошечных, полузабытых еврейских анклавов Афганистана и Кавказского региона — прибывали в Израиль на грани нищеты. Приток этих едва ли не изгоев, грозивший разорить еврейское государство в первые же месяцы его существования, мог стать не менее гибельным, чем враждебные действия соседних арабских стран.