После этого настало время палаточных городков. Сначала они располагались возле Хайфы, но после того, как окрестности города оказались буквально перенаселенными, Еврейское агентство приступило к созданию лагерей для репатриантов в других местах — вдоль Средиземноморского побережья, в “иерусалимском коридоре” в Галилее, на границе с Северным Негевом. К началу 1951 г. было создано 53 таких лагеря на 17 тыс. палаток, где проживало 97 тыс. человек — мужчины, женщины и дети, ровно одна десятая всего населения Израиля. Условия жизни в каждом из таких палаточных лагерей были одинаковыми: питание из центральной кухни, одежда со склада Еврейского агентства, школы в зданиях-времянках, предоставленных правительством страны. И ко всему — безработица. По окончании военных действий солдаты вернулись на свои прежние рабочие места, и затем на протяжении почти двух лет практически не было вакансий для репатриантов, которые, прежде чем начинать поиски работы, должны были оставить свое место в лагере.

Это были нелегкие времена для репатриантов. Их единственным источником доходов служило пособие по безработице, и они были вынуждены влачить такое существование из месяца в месяц. В их бараках и палатках зимой протекали крыши, а летом люди задыхались от жары. Школы, в которых учились их дети, оставляли желать лучшего. И, что хуже всего, репатрианты были оторваны от привычной социальной среды, а зачастую и от своих родных и близких. Жить с чужими людьми, выходцами из разных стран Европы, Азии и Северной Африки, зачастую делить с ними одну палатку — все это было мучительным испытанием. Бесчисленные переживания усугублялись чувством отчуждения, крахом традиционных устоев, зачастую падением нравов, отсутствием уверенности в завтрашнем дне. К 1952 г. около 40 тыс. репатриантов, измученных морально и физически, отказались от попыток начать новую жизнь в еврейском государстве. С помощью зарубежных родственников они оставили Израиль, чтобы поселиться в Европе, Северной или Южной Америке, странах Содружества. Немногие из них вернулись потом в Израиль.

Но еще до начала массовых отъездов правительство страны и Еврейское агентство осознали, что проблема абсорбции — не только и не столько экономическая, сколько психологическая. Не одна лишь бедность способна подорвать человеческие силы и расстроить рассудок, но также и вынужденная праздность. Могли пройти еще годы и годы, пока улучшатся условия жизни и будут созданы условия для полной занятости населения — а тем временем нельзя допустить, чтобы репатрианты слонялись без дела и без цели. Осенью 1950 г. Леви Эшколь[366], директор поселенческого отдела Еврейского агентства, обратил внимание на то, что лишь немногие из лагерей репатриантов расположены поблизости от тех мест, где существует потребность в рабочей силе. Теперь, когда участники войны уже были трудоустроены, существовала возможность исправить дисбаланс занятости, расположив “поселения развития” поблизости от тех городских или промышленных зон развития, где существует возможность хотя бы частичной занятости. Во всяком случае, следовало предпринять такую попытку.