Кризис совести: договоренность с Германией

Кризис совести: договоренность с Германией

В первые годы существования еврейского государства дипломатические проблемы Израиля были самым тесным образом связаны с крайне тяжелым состоянием его экономики. К концу 1950-х гг. кризисное положение, вызванное наплывом репатриантов, стало столь острым, что Министерство финансов вынуждено было израсходовать практически все резервы иностранной валюты. Именно тогда вопрос о ведении переговоров с Западной Германией относительно выплаты компенсаций неожиданно обрел особую остроту. Сам по себе вопрос о немецких финансовых выплатах, по сути дела, был поднят по меньшей мере десять лет тому назад, в 1941 г., д-ром Нахумом Гольдманом, председателем исполкома Всемирного еврейского конгресса. В дальнейшем об этом также говорили многие еврейские беженцы из Германии, и в том числе Зигфрид Мозес, будущий Государственный контролер Израиля. В декабре 1944 г. д-р Мозес организовал “Совет защиты прав и интересов немецких евреев” — структуру, как оказалось впоследствии, пользующуюся большим влиянием. Еще за восемь лет до Люксембургского соглашения (Глава XVI. Люксембургское соглашение и Шилумим) члены этого совета определили основные компоненты будущих немецких репараций: индивидуальные иски, претензии еврейских организаций и коллективные претензии еврейского народа — с тем, чтобы средства из последней категории могли использоваться для создания еврейского национального очага в Палестине. Эти принципы были доработаны и уточнены уже в послевоенный период д-ром Лаковом Робинсоном, юридическим советником Всемирного еврейского конгресса, а также Хаимом Вейцманом в его письме от 20 сентября 1945 г., адресованном державам-победителям.

Сама по себе идея репараций вряд ли была новой для лидеров стран-союзников. На конференциях в Ялте и Потсдаме они уже приняли решение наложить на побежденную Германию репарации в размере 20 млрд долларов. Однако на Парижской конференции по вопросам репараций в конце 1945 г. было принято решение о непризнании всех еврейских претензий, кроме иска на сумму, не превышающую 25 млн долларов в немецких активах. Эти активы хранились в банках нейтральных стран и принадлежали тем еврейским жертвам нацистов, которые умерли, не оставив наследников. Далее, в конце 1940-х гг. ФРГ согласилась на выплату некоторой ограниченной компенсации. Еврейские организации, занимавшиеся вопросами возмещения ущерба, получили разрешение выступить с претензиями от имени переживших Катастрофу и их наследников. К сожалению, в рамках этой процедуры надо было подавать индивидуальные прошения, каждое из которых затем подлежало рассмотрению и одобрению властями одной из земель ФРГ. К 1953 г. было подано 110 тыс. прошений, и всего лишь 83 млн долларов было выплачено за “потерю свободы, частей тела или возможности трудиться по своей профессии”.