После этого началась новая эра в израильской политике, вызвавшая в народе смешанные чувства надежды и недобрых предчувствий. С одной стороны, можно было говорить о плавном переходе власти от поколения отцов-основателей (и матерей-основательниц), поколения Бен-Гуриона, Шарета, Эшколя и Голды Меир, к поколению уроженцев (или почти уроженцев) страны. Рабину, первому в истории страны премьер-министру, родившемуся в Израиле, был 51 год; Перес, получивший пост министра обороны, был на год моложе его; Алону, герою Палмаха, ставшему министром иностранных дел в этом правительстве, было 56 лет; Агарону Яриву, министру информации, — 54 года; Агарону Ядлину[269], министру образования и культуры, — 58 лет; Аврагаму Оферу, министру жилищного строительства, — 47 лет; Гаду Яакоби[270], министру транспорта, — 39 лет. В народе переход власти в руки молодого поколения был встречен с одобрением. Впрочем, в связи с этими переменами возникали и определенные вопросы. Речь шла не только об отсутствии у Рабина политического опыта и даже не о тех непомерных суммах, которые он назначал в качестве гонораров за свои публичные выступления во время пребывания на посту посла в Вашингтоне. Опасения возникали в связи с тем, что как Партия труда, так и Ликуд в поисках лидеров все чаще обращались к героям с военным прошлым (Гл. XXIV. Переоценка военной стратегии), к таким деятелям, как Бар-Лев и Рабин, Эзер Вейцман, Шломо Лагат[271] (мэр Тель-Авива от партии Ликуд), самонадеянный “Арик” Шарон. Нельзя было забыть, как во время избирательной кампании в декабре 1973 г. Шарона, героя суэцкого контрнаступления, встречали на ликудовских митингах, особенно в районах, населенных выходцами из стран Востока, громогласным кличем: “Арик, Мелех Исраэль!”— “Арик, Царь Израильский!”

Однако, по мере развития событий, Рабин проявил себя отнюдь не простодушным политиком. Это стало очевидным в ходе формирования новой коалиции, когда его тотчас же подвергли испытанию мастера политического оппортунизма, представители религиозных партий. Появление на политической сцене новичка Национальная религиозная партия восприняла как отличный повод для того, чтобы поразмять свои мускулы. Лидеры ортодоксов высказались против вхождения в правительство, если Рабин не согласится отказаться от формулы, принятой постановлением Верховного суда в январе 1970 г. (Гл. XX. Кого считать евреем?). Национальная религиозная партия заявила, что впредь гиюр, пройденный за рубежом, будет признаваться в Израиле только в тех случаях, если он был совершен согласно ортодоксальной процедуре. Молодые и решительно настроенные руководители НРП заняли также более жесткую позицию по вопросу об оккупированных территориях — речь шла главным образом о Самарии и Иудее. Они предупредили, что не согласятся отдать неевреям эти районы Эрец-Исраэль, имеющие историческое значение и связанные с библейскими событиями. С другой стороны, они дали понять Рабину, что “компромисс” возможен при условии, если будет сформировано коалиционное правительство Национального единства, куда войдет также Ликуд, — в таком случае они готовы отложить рассмотрение вопросов гиюра. Однако, к немалому удивлению Национальной религиозной партии, Рабин категорически отказался от разговоров о “компромиссе”, не сомневаясь, что предлагаемая коалиция, имея свободу голосования, станет саботировать все попытки мирного решения проблем. Он решил пока не включать НРП в правительство, полагая, что, лишившись доступа к государственному пирогу, лидеры этой партии рано или поздно захотят вернуться к власти. Это был тонкий и дальновидный ход, и меньше чем через год такая стратегия принесла свои плоды.