Тем временем Рабин восполнил недостающее число партнеров, пригласив в коалицию Независимых либералов, партию с умеренными требова ниями, а также новое и немногочисленное Движение за права гражданина (Рац). Эта партия стала одним из сюрпризов последних выборов; ее основала, буквально накануне выборов, Шуламит Алони[272], сорокачетырехлетняя мать троих детей, юрист по специальности. Движение провозглашало такие принципы, как отделение религии от государства, прямые выборы в кнесет, равные права для женщин и еще ряд либеральных реформ; в области внешней политики движение было готово на значительные территориальные уступки. Сторонники Рац удивили страну, добившись трех мест в кнесете, и Рабин пригласил их в правительство. После того как Алони вошла в состав кабинета, коалиция получила большинство в кнесете, и 3 июня Рабин официально стал пятым премьер-министром Израиля.
Хотя коалиция имела всего лишь 61 место в кнесете, потенциал нового правительства был значительным. Правительство Голды Меир завершило обсуждение соглашений о разъединении с Египтом и Сирией, так что Рабин занял свой пост, когда все ожесточенные дебаты по этому вопросу уже остались позади. До острой полемики по вопросам, подлежавшим рассмотрению на возобновляющейся Женевской конференции, оставались еще месяцы. Далее, если целый ряд сторонников правительственной политики отрицал возможность решения территориального спора с арабами, то наряду с этим имелось немало членов оппозиции, разделявших позицию Рабина по этому вопросу. Таким образом, существовала реальная возможность того, что либерально настроенные члены Ликуда смогут проголосовать вместе с премьер-министром, если будет рассматриваться вопрос о заключении подлинного мира с соседними странами. Собственно говоря, Рабин и получил свой мандат в первую очередь для достижения такой цели.
Цена неокончательной победы
Цена неокончательной победы
Портфель министра финансов в правительстве Рабина получил Йегошуа Рабинович[273], сведущий и квалифицированный экономист, бывший мэр Тель-Авива, и этим выбором Рабин в самой полной мере продемонстрировал свое чутье и умение руководителя. И Рабин, и Рабинович осознавали настоятельную и неотложную необходимость проведения политики жесткой экономии. Как уже было сказано, материальные и финансовые потери страны в Войне Судного дня составили порядка 7 млрд долларов — величина всего ВНП Израиля за 1973 г. Одни только производственные потери в 1973 г. оценивались в 400 млн долларов, и эта величина могла удвоиться в 1974 г., поскольку часть трудоспособного населения страны была призвана на дополнительные сроки резервистской службы. Рост оборонных расходов сказывался на состоянии национальной экономики самым тягостным образом. До 1973 г. существовало единодушное мнение, что Израиль, с его развитой экономической инфраструктурой, в состоянии самостоятельно нести расходы, связанные с гонкой вооружений в масштабах ближневосточного региона. Но ситуация изменилась коренным образом после того, как страны Персидского залива начали вливать беспрецедентные суммы нефтедолларов в экономику Египта и Сирии. Только на протяжении первых полутора лет после окончания Войны Судного дня Египет и Сирия получили оружие советского и французского производства на сумму почти 3 млрд долларов, и финансирование осуществляли в основном Саудовская Аравия, Кувейт, Катар и Объединенные Арабские Эмираты. Израиль был вынужден делать соответствующие приобретения, хотя бы в соотношении один к трем. Таким образом, ближневосточная гонка вооружений совершила количественный скачок. Даже в довоенное время, в 1972 г., расходы Израиля на оборону достигали полутора миллиардов долларов, что составляло 21 % ВНП. В дальнейшем, в 1974 г., с учетом постоянного наращивания своей военной мощи арабскими соседями, Израиль был вынужден увеличить оборонный бюджет до 3,6 млрд долларов, что составило невероятную величину — 33 % от всего ВНП. И ко всему прочему, основное количество вооружений Израилю приходилось закупать за рубежом, расплачиваясь иностранной валютой.