Суще-бытующее как таковое (бытие), согласно Лейбницу («Монадология» § 30), познаваема в «рефлексивных актах» монады «человек». Но эти акты основываются в знании «необходимых истин» (identitates), а эти? – есть все же существенное знание бытия, так что только через посредство его возможна «рефлексия», в то время как все же в то же время эта «рефлексия» опять-таки только и делает возможным это знание идентичного. Как, спрашивается, сделать здесь выбор? Не «круг» ли перед нами, и если да, то познал ли его Лейбниц как таковой и обосновал ли, то есть, в его необходимости? Явно нет, ведь такое было бы возможно только в вы-рас-спрашивании истины «бытия». Raison-разумность – мышление есть самопознание и, тем самым, вместе с тем познание и знание бога («Монадология» § 29). Самопознание основывается в знании identitates, потому это знание составляет суть разума. Тогда разум: допрос-выслушивание суще-бытности в смысле «идентичности» как постоянства-постояния присутствия-присущности.

Или Лейбниц полагает, что мы на основе этого знания verités necessaires находим «первое» и последующее суще-бытующее (и, тем самым, сущее-бытующее как таковое), а именно – нас самих, а «в» нас самих явственно выраженное «бытие»?

Тогда осталось бы только сказать: суще-бытующее в виде человека – в первую очередь даваемо и дано как таковое; тогда поддерживалась бы только основная позиция Декарта и в то же время готовилась бы трансцендентальная постановка вопроса Кантом как «субъективная», то есть связанная с объективностью объектов.

Но тогда не обосновано ни единство сущности человеческих монад со знанием необходимых истин, ни приоритет этого суще-бытующего в порядке-строе данности суще-бытующего; ни познана взаимосвязь ведущего понятия veritas как identitas с certum как обеспечением-гарантированием отличного присутствия и постоянства.

Тогда и метафизика Лейбница тоже остается лишенной основы, она не отваживается отправиться в без-дно-основу истины пра-бытия.

128. Кант и метафизика

128. Кант и метафизика

Только посредством «критического» доказательства невозможности «спекулятивной» метафизики «метафизика» как череда тем суще-бытующего в целом только и прикрепляется окончательно к смыслу изначальной и платоновской суще-бытности.

Ближайшее следствие выказывает себя как «метафизика» немецкого идеализма, который соединяет и то, и другое особенно в безусловности абсолютного спекулятивного познания и абсолютной действительности и посредством этого передает 19 веку непревзойденное богатство метафизических аспектов; при этом безразлично, воспринимаются они «идеалистически» или «позитивистски». Метафизика как череда развивающихся тем (Fuge) остается и становится в своем оставании-пребывании и в своем приоритете тем более неузнаваемой, чем более спорными и плоскими являются принципиальные позиции, занимаемые по отношению к «метафизике», чем более дико и необузданно утверждают себя в своей значимости «мировоззрения».