Фильм о профессоре Полежаеве настолько хорошо известен зрителям, что никаких неожиданностей эта пьеса им не сулит. И все-таки мы присутствуем на спектакле, заинтересованные в том, что нам покажут на сцене.

У нас часто применяется к пьесам «теория неожиданностей». Магическое значение придается искусству строить сюжет драмы, развертывать занимательную драматическую интригу, полную потрясающих неожиданностей. На самом же деле «теория неожиданностей» относится к числу многих заблуждений, накопившихся вокруг театра. Совсем не доказано, что зритель всегда требует внезапных поворотов интриги и вполне самобытного сюжета. Проблема новизны и оригинальности сюжета занимала далеко не всех драматургов прошлого. Шекспир, используя для своих драм популярные новеллы и хроники, не задумывался о том, что конец его пьес почти всегда был известен зрителям. Гоголь не постеснялся взять для своей комедии распространенную, ставшую почти банальной историю о мнимом ревизоре. Сухово-Кобылин в «Свадьбе Кречинского» взял сюжетом нашумевший судебный процесс светского авантюриста. Островский простодушно признавался, что сюжеты для пьес его мало беспокоили. Он большей частью заимствовал их готовыми из бытовой хроники и из судебной практики своего времени. И, судя по всему, он не стремился поразить зрителей неожиданностью развязки.

Очевидно, психология театрального зрителя сложнее и капризнее, чем это кажется. В театральном искусстве привлекает не только неожиданность, но и привычное, испытанное много раз. И, пожалуй, именно в таких случаях публика с наибольшим нетерпением ждет, когда перед ней откроется занавес. Достаточно вспомнить неизменный успех, выпадающий на долю даже несовершенных инсценировок таких популярных романов, как «Дворянское гнездо» и «Преступление и наказание».

Теория драматических неожиданностей терпит в подобных случаях крушение. Искусство не знает незыблемых законов воздействия на зрителя. В мире декораций и прожекторного света все происходит, в сущности, так же, как и в жизни. Случайные гости, блеснув минутным остроумием и оригинальной внешностью, уходят, и остаются испытанные, верные друзья.

2

2

В круг таких интимных знакомых зрительного зала вошел и профессор Полежаев. Не стоит гадать, каким сроком измеряется жизнь рахмановского героя на нашей сцене. По всей вероятности, на смену ему придет более совершенный и полный образ, в котором те же человеческие качества будут выражены с классической исчерпывающей ясностью. Но сейчас зритель радуется его появлению и снова, в который раз, с интересом следит за жизненной биографией этого замечательного человека.