Всю свою неподготовленность к созданию достатка по образцу зрелых и дисциплинированных народов поляки хотят восполнить любовным заклинанием, после которого произойдет волшебное превращение барочных миссионеров в миллионеров XX века.
Безрассудная вера в покровительственную роль Запада по отношению к Польше отдаляет время, когда польское общество созреет до уровня западной цивилизации. Ибо эта вера консервирует мышление и поведение, обособившее когда-то Польшу от Европы.
Возвращение Польши к универсальному опыту и включение ее в общее развитие цивилизации может произойти не при помощи политических альянсов с Западом, а через связь с огромной территорией, какой для польского кусочка земли является Восток.
Достаток и удобства цивилизации, на которые так жадно смотрит поляк, не перенесутся к нам волшебным образом, что бы ни говорили польские мифы о чудесном заступничестве. Добиться благосостояния можно только при помощи собственной зрелости, вопреки обременяющей еще польские умы архаичной и нелепой барочной мифологии.
Чтобы жить зажиточно, как англичанин и голландец, поляк должен сбросить с себя контрреформатскую шкуру, которой он в течение столетий оброс как плотным панцирем, не позволяющим развиваться и жить согласно потребностям организма.
Ренессансная Польша, для того чтобы сравняться с ритмом Европы, шла кружным путем. Сначала ей надо было найти богатого союзника на Востоке, чтобы иметь возможность спокойно и безопасно, с полным сознанием внутреннего равновесия, ускорить в выгодном для себя направлении связи с Западом. Логика истории не всегда совпадает с тем, что подсказывает рефлекторное мышление. Вопреки первому побуждению и сегодня путь к достижению уровня развитой цивилизации довольно сложен. Наверстать ощутимое материальное отставание, приобрести качества квалифицированного общества, способного создавать достаток, может только Польша, опирающаяся на социалистический Восток. Укореняясь в своей части мира, мы открываем перед собой перспективы развития, а следуя простому импульсу, мы остаемся во власти собственных предрассудков, не уверенные в том, какой будет жизнь на нашей собственной земле, а взамен получаем только импортные реквизиты.
Народ и государство в период кризиса
Народ и государство в период кризиса
В один из июльских дней 1982 года пани Кася, супруга столичного журналиста, называвшего себя интеллектуалом, сама тоже вкусившая сладость науки, сидела на террасе роскошной дачи, как полагалось в то время — в траурном наряде[113], и, покачивая ногой, положенной на ногу, выпуская изо рта клубы табачного дыма, решала проблемы польской экономики. Рекомендации пани Каси были остры, как скальпель хирурга, и против них трудно было возразить. Впрочем, собравшееся на террасе общество, поблескивая то там, то тут траурной бижутерией, с одобрением воспринимало каждый ее приговор. Завод «Катовицы»[114] разобрать, а его оборудование продать создаваемым в массовом порядке мелким предприятиям. Северный порт в Гданьске немедленно передать яхт-клубу, переоборудовав его в крупный центр водного спорта и с большой выгодой сдав в аренду скандинавам. Прервать строительство фабрики искусственных удобрений в Полицах, а крестьян обеспечить намного более полезным навозом, распределяемым в «запахонепроницаемых контейнерах», которые в обязательном порядке должны ежедневно наполнять миллионы горожан. Максимально развивать частное предпринимательство, одновременно соблюдая равные для всех доходы. Сформировать правительство под международным контролем в обмен на огромные иностранные кредиты.