Честно говоря, взгляды пани Каси не были оригинальными, их в предыдущем году широко излагала пресса, в частности в пламенных статьях сидевших на террасе интеллектуалов. Напоминаю об этом на всякий случай, ибо кому-нибудь может показаться, что, излагая советы пани Каси, я допускаю какие-нибудь неточности.
Так вот, хотя эти мысли были не оригинальными, а в высшей степени характерными, зафиксированными на страницах газет и журналов в дни и месяцы триумфального шествия «разума», теперь, в грусти и трауре, к ним снова возвращались как к достижениям независимой мысли.
На террасе пани Каси рождалось нечто вроде благородной республики духа, которая вопреки «ужасным репрессиям» и в соответствии «с велениями самых святых традиций» объявляет недействительным существующий в стране порядок и работает над развитием своей независимой мысли.
Истины, исповедуемые в этой республике, не подлежат обсуждению и не могут быть ошибочными, а самый лучший способ отличить не признанную еще правду от неправды — это разобраться в ее направлении — «за» она или «против» строя. Что бы ни было сказано или сделано «за», всегда будет возмутительным и неразумным, а «против» — захватывающим, гениальным и чудесным. Согласно этому основополагающему принципу, республике духа нет надобности проверять свои идеи на практике, она сама их создает и сама их утверждает, не нуждаясь в одобрении со стороны.
Поэтому в окружении пани Каси месяцами могут распространяться самые нелепые идеи и оценки, истинность которых никто не смеет проверить, а когда от обилия бессмыслицы им грозит компрометация, их покрывает заговор молчания, а затем сочиняются новые, курсирующие какое-то время. Потрясает эта способность вмиг забывать нелепицы, которые провозглашались еще вчера, и ничем не нарушаемая наивность придумывания новых идиотизмов.
Да и кто бы там мог сегодня вспомнить все эти нелепицы на экономические и международные, актуальные и исторические, политические и культурные темы, которые в последние несколько лет буквально заливали нашу общественную жизнь, возбуждая ее тут же лопающейся низкопробной сенсацией, возрождающейся назавтра в измененном виде. Именно благодаря завесе молчания, опускающейся над тем, что было и чего как будто и не было, — ибо никто этого не слышал и никто этого не помнит, — можно продолжать придумывать недолговечные бессмыслицы.
Это необычайно тяжкий кризисный недуг, практически не поддающийся лечению, поскольку он сам себя считает лекарством, которое должно вывести страну из тяжелого кризиса.