Экономические кризисы всегда вызывают легкие или более тяжелые болезни сознания. Если к экономической депрессии добавляется фактор ничем не ограниченной агрессии против основ строя, а нарушения в хозяйственной сфере перерождаются в беспардонную политическую борьбу, сознание платит за это хронической болезнью, сопровождающейся множеством осложнений, зачастую более серьезных, чем сама причина.

В Польше скопился горючий материал как для экономического, так и для политического кризиса, а соединение этих двух элементов в одно смешанное взрывчатое вещество привело сознание в состояние хаоса, в котором легко рождались и рождаются карикатурные рецепты спасения Польши.

В суматохе мнений постепенно исчезает дисциплина логического мышления, которой люди обычно руководствуются в нормальное время, а расцветает примитивная демагогия, апеллирующая к обидам и предрассудкам. Это старая как мир закономерность кризисов, острота которых измеряется успехом демагогов.

В Польше больше, чем где-либо в другом месте, собралось экономических и политических кризисных предпосылок, ибо Польша была и остается страной с особо трудными условиями развития. Это одна из наиболее отсталых стран Европы, расположенная в невралгическом месте, где опоздание стоит особенно дорого, разрушенная страшной войной, после которой из скромного довоенного достояния осталось пропорционально меньше, чем в других странах; с приростом населения, за 40 послевоенных лет сделавшим ее Индией Европы, — с 24 до 37 миллионов, т. е. на 50 процентов (прирост почти равен населению Чехословакии).

Такие сложные хозяйственные проблемы в сочетании с таким приростом населения неизбежно должны были создавать экономическую напряженность, тем более что на индустриализацию страны как власти, так и народные массы пошли не имея опыта.

Поэтому среди развивающихся стран Европы Польша постоянно оставалась местом сравнительно самых больших трудностей и вызванных ими недовольств, низкого уровня жизни, сохраняющегося, несмотря на попытки властей удовлетворить непрерывно растущие потребности. Экономический потенциал рос, но не приносил таких результатов, какие имели страны с более умеренным приростом народонаселения.

Самую высокую степень трудности в экономической области обостряли еще и политические причины.

Польша вышла из войны политически расколотой, с кровоточащим фронтом гражданской полувойны[115], оставившей разбереженные раны, с ожесточившейся политической эмиграцией, всеми возможными способами использующей оставшиеся после почти полуторавекового рабства[116] обиды для ослабления новой народной власти. К этому надо добавить открытый в очередной раз вопрос взаимоотношений государства и костела, имеющий в Польше гораздо большее значение, чем в любой другой стране, многомиллионную диаспору поляков, уже одним своим существованием усиливающую тяготение к незадачливому нашему западничеству, нарушающую равновесие страны и в то же время из-за равнодушия к ее потребностям не приносящую Польше какой-либо ощутимой пользы, — этого достаточно, чтобы только что созданный государственный организм гнулся под бременем постоянно усиливающихся противоречий.