— А он, случайно, не радист? — непроизвольно перебил Алексей, удивленный совпадением с тем, о чем рассказывал накануне Лавров.

— Кажется, нет, но я спрошу! — ответила Добрина с готовностью, заметно польщенная проявленным интересом. — Хотите, вместе заедем к бабушке — она живет недалеко от Пловдива! И будет рада.

— Конечно, — смутился Алексей. — Это было бы здорово…

— А ты, Митко, почему ты все время молчишь? Как… турчина? — засмеялась Добрина, о ласковым укором взглянув на Митко.

Митко пожал плечами, снова напустил на себя безразличие и занялся стряхиванием с брюк репейника и колючек, которых прицепилось немало, пока они сюда добрались.

— Эй вы, юнаки-богатыри! — с усмешкой вздохнула Добрина и, разделив букетик пополам, подала им по тонкому пучку незабудок.

Чуть помедлив, борясь с собою, Митко отвел ее руку и показал на Алексея:

— Мне-то зачем? Гостю! Алеша — наш гость.

— Ну, тогда держи, Алеша, весь букет! — вспыхнула Добрина и, осуждающе взглянув на Митко, вручила цветы растерявшемуся Алексею.

Ангел нетерпеливо поджидал их у машины, хмурился, но, увидев в руках Алексея букетик, с веселой ехидцей заиграл глазами.

— Все ясненько, — промычал он многозначительно. — Чья-то песенка спета. — И, включив зажигание, давая машине как бы набраться сил перед крутым подъемом, повернулся к севшей с ним рядом Добрине: — Действуешь согласно песне?

— Какой еще песне? — безразлично, думая о чем-то другом и неподвижно глядя перед собой в лобовое стекло, спросила Добрина.

— А болгарской народной… — стрельнув по Алексею насмешливым взглядом через смотровое зеркальце, сказал Ангел.

И под аккомпанемент набирающего темп, слегка потряхивающего кабину мотора напел неожиданно мягким тенорком:

— Скажите на милость, — подернула плечиком Добрина, — Болгарии и невдомек, что за рулем пропадает такой талант!

Не обращая внимания на иронию, Ангел постучал крепкой ладонью по баранке руля, проговорил, довольный собой:

— Люблю старину. Песни, иконы. Это мое хобби. А конь вот он!

И жал, жал на педаль, наращивая скорость, не сбавляя ее даже тогда, когда с визгом шин автомобиль опасно кренился на крутых виражах.

Неловко придерживая начинающий увядать в тепле рук букетик, чувствуя, как сгущается вокруг него молчание, Алексей попытался о чем-то заговорить с Митко, но по односложным, холодным, хотя и вежливым ответам понял, что тот соблюдает всего лишь приличие.

«Еще не хватало нам поссориться, — с досадой подумал Алексей. — Из-за какого-то букета».