— Я тоже знаю эту песню, — добавил Митко.

— Брестовцы, Брестовцы, — радостно вскрикнула Добрина, показывая на вынырнувшие из-за холма красные черепичные крыши.

Наверное, Ангел уже бывал здесь: он уверенно свернул с шоссе направо, потом — в узкую улочку налево и, приосанившись, круто осадил машину у калитки, возле которой на лавочке неподвижно сидела вся в темном, с белеющими из-под черного платка седыми прядями женщина.

Добрина распахнула дверцу и, выпрыгнув чуть ли не на ходу, кинулась к ней, затараторила что-то по-болгарски, затормошила, осыпая поцелуями.

— Это же бабушка Лиляна! — со слезами радости на ресницах оборачивалась Добрина. — Вот так — как ни приеду, все ждет. И все — на лавочке… — Бабушка! — ласково затеребила она Лиляну. — К нам гость приехал, руснак Алеша!

Пожилая женщина неожиданно легко поднялась, смуглое и не очень морщинистое, но с налетом усталости лицо ее оживилось, и на Алексея пристально, как бы с интересом узнавания глянули совсем молодые, черные-пречерные, совершенно Добринины глаза.

— Лиляна, — преодолевая хрипотцу, произнесла она и протянула маленькую, отороченную белым кружевом загорелую ладонь.

Не зная, что в Болгарии даже пожилых людей принято называть лишь по имени, увидев в этой фамильярности тоже что-то идущее от редкостного сходства с Добриной, Алексей совсем потерялся и, вместо того чтобы ползать руку, протянул букетик незабудок.

Изумление и какая-то беспомощная радость отразились на лице женщины. Дрогнувшей рукой она приняла букетик, прижала к груди, покачала головой — точно, как Добрина, когда та чем-нибудь восхищалась, — и, слабо дотронувшись до цветов другой рукой, как бы еще и на ощупь удостоверяясь, что это действительно незабудки, низко поклонилась Алексею.

Алексей оторопел, отшатнулся, непонимающе обернулся к Добрине, а она, увидев его растерянность, прыснула от жалкого его вида, обняла бабушку и ласково, громко, хотя та все прекрасно слышала, пояснила:

— Это с Голубой поляны! С твоей поляны, бабушка. С той самой, где чешма…

— Спасибо, большое спасибо… Вася, — совершенно отчетливо по-русски выговорила Лиляна, с еще большим изумлением взглядывая то на букетик, то на Алексея, одними только черными глазами своими показывая невыразимость всей благодарности.

— Его зовут Алеша! — снова засмеявшись, подсказала Добрина.

Лиляна виновато улыбнулась, покачала головой как бы себе в укор.

— Извините меня, — сказала она, опуская глаза, — но вы очень, очень похожи на одного человека. — И, спохватившись, легонько шлепнула Добрину по плечу: — Что же ты не приглашаешь гостей, хозяйка? Прошу, дети мои, в дом…