Подошли Митко и Ангел. Ангел наклонился, изогнулся под струйку, жадно попил, усмехнулся:

— Хитрый мужик был. Кто ни подойдет, все его цитируют. Триста лет…

Всем видом выражавший полнейшее равнодушие Митко выдавил улыбку.

— Неправда, — подставив под струйку ладонь и словно перебирая серебристую текучую пряжу, задумчиво возразила Добрина. — Он был не хитрый, а щедрый. Позаботился о тех, кого и в глаза не видел… И эта чешма спасла сотни людей, я знаю… — Добрина перевела взгляд на горы, что, синея, истаивая в облаках вершинами, толпились над чешмой, как бы призывая их в свидетели. — Моя бабушка здесь партизанила. Бабушка Лиляна. И воду брала из этой чешмы. Для всего отряда. Только они тогда чешму от немцев спрятали, завалили камнями. А дорога — вон по тому ущелью шла, а дальше надо было ползти.

И правда — шагах в двадцати от чешмы виднелась ложбина, переходящая в овражек, который затем как бы впадал в ущелье. Наполовину эта ложбина была наполнена огромными, глыбистыми камнями — словно, потешаясь, какой-то великан отламывал от утеса и бросал их в одно место. Опытным глазом Алексей сразу определил, каким удобным был для партизан естественный ход сообщения: он не только маскировал, но и мог укрыть от любой пули и даже от снаряда.

Добрина вдруг встрепенулась, спрыгнула с приступка чешмы и, приглашающе оглянувшись, начала спускаться к ложбине.

— Идите сюда, скорее! — донесся через минуту из-за скалистого выступа ее радостный голос.

Прыгать с камня на камень оказалось не так-то просто, чертыхаясь, Ангел махнул рукой и, чтобы не исцарапать свои лакировки, вернулся с полпути.

Сразу за выступом открылась поляна. И, едва выглянув, Алексей на мгновение даже зажмурился: она вся была усыпана цветами, голубой свет словно исходил от нее, перемешивался с солнечным и излучал радость. Неужели это были незабудки, так много незабудок?

Вся пронизанная солнечной голубизной, Добрина сказочно стояла посреди поляны с голубым букетиком в руке и улыбалась Алексею и Митко.

— Незабравки, Алеша! По-вашему, незабудки. Смотрите, ребята, правда, красиво? — И с той же нежностью, с какой несколько минут назад смотрела на древнюю чешму, Добрина медленно обвела взглядом поляну, словно сама здесь посеяла все эти цветы: — Бабушка все время вспоминает незабравки, каждый день. Но с тех пор ни разу здесь не была. Сначала не пускали больные ноги, а теперь не пускает возраст… — Добрина поднесла к лицу букетик, покачала головой и, лукаво скосясь на Алексея и Митко, произнесла доверительно: — Ей здесь русский в любви объяснился… Василий… Был у них в партизанском отряде…