— А ты когда похоронил своих? — жестоко посмотрел на него, мгновенно словив на себе его молнии гнева. — Положил в гроб тела и всё как полагается, правда? Ты видел их и точно знал, что их больше нет, верно? Я тоже должен точно знать, что её больше нет, а не гадать — жива ли или же мучается годами и ждёт меня.

Гутьерес презрительно отодвинул от себя кофе:

— Суки вы, всю обедню испортили, — буркнул наркокурьер, и Васкес снова опалила меня сердито взглядом. — Ладно, в тебе погиб проповедник, — фыркнул в мою сторону. — Начо Сепеда. Получает наркоту от приспешников Лимы, работает с клубами и мелкими притонами. Отгружает небольшими партиями, переправляют через границу или полицейский контроль.

— "Сумки"? — Сидни болезненно посмотрела на него.

— В частности, — кивнул он.

— Помоги нам, Бени, — Васкес умоляюще посмотрела на него. — Его надо взять.

— Цветочек, я в том году едва не посыпался, помогая тебе. Слишком много совпадений. Мне начнут недоверять.

— Тебе так необходимо их доверие? — я пренебрежительно скривился.

— А по-твоему, болван, я как должен доставать информацию и срать им исподтишка?

— Бени, это нужно. Это же Марселу Лима! — подчеркнула девушка.

— Дай мне неделю, — он хмуро вернул чашку кофе себе обратно. — И лучше свалите отсюда по-скорей. У этого щёголя рожа слишком коповская.

Я усмехнулся. Уже садясь в машину, всё-таки не удержался от улыбки:

— Цветочек?!

— Заткнись! — посоветовала Сид, срывая авто с места.

ДЖИЛЛ

Всё моё нутро издало болезненный стон. Тело превратилось в камень. Больно вздохнуть полной грудью, траншеи словно натягиваются на рёбра. Попыталась найти себя в пространстве. Лежу животом на полу, голова на чьём-то теле. Мозолистая рука гладит волосы и лицо.

Чейз сидел, облакотившись о стену, а я покоилась на его коленях. Мгновенно забыв о боли, тут же отползла от него поскорей, легла на бок, свернувшись калачиком.