— Sicília! — вдруг позвал он. Женщина остановилась, не оборачиваясь. — Obrigado (Спасибо).

Она опустила голову и решительно ушла.

Чейз развернул свёрток. Внутри баночка с вонючей смесью, губка, бинты и чистое женское платье огромного размера с парой дырок.

— Снимай эту тряпку, — без задней мысли велел он, начав помогать стягивать мешковину с плеч.

Моя оголенная грудь с мгновенно выступившими сосками вогнала его в краску. Чейз тут же, опомнившись, увёл взгляд, а я прикрылась руками.

— Прости, забылся…

Примирительно кивнула, впервые видя на его лице конфуз.

— Накройся чем-нибудь и повернись спиной ко мне. Я обработаю раны.

Послушно выполнила. Через минуту прохладная вода изогнула спину ломотой. Зашипела себе под нос.

— Потерпи, — мужчина заботливо убрал мои волосы на бок.

Ощутила его тёплую ладонь на плече. В память врезалось, как эти же руки страстно ласкали, гладили, придушивали за горло. Те дни, когда память стёрла всё его зло, когда я без остатка отдала себя, не думая о мести. Как же снова захотелось этих мгновенний без боли, обиды и ненависти. Как хочется снова всё забыть!

Струйки воды стекали по спине, омывая мои раны. Лёгкое пощипывание сбивало ровное дыхание. В воздухе запахло травами. Чейз осторожно начал обрабатывать борозды. Я снова зашипела от неприятных ощущений, но за ними последовал полный штиль, словно раны исчезли. Я расслабилась, дав ему понять, что мне стало гораздо легче.

— В мази похоже тонна лидокаина, — усмехнулся он. — Я теперь не чувствую пальцев.

Закончив с лекарством, принялся накладывать бинты.

— Кто она? — наконец решилась спросить я.

— Ты ревнуешь? — он не хотел отвечать, потому просто отшучивался. Нахмурилась и умолкла. — Выходит, что племянница, — хмуро произнёс он.

Опешив, я как-то резко дёрнулась. Палец мужчины из-за этого больно ткнулся в рану. Снова зашипела.

— Легче, малыш, — по-старому проронил он.

— Сисилия значит?!

— Знаешь, но спрашиваешь?