Виска коснулись его губы. Услышала, как он жадно втянул мой запах. Стало неприятно и мерзко до тошноты. Влепила ему пощёчину, охлаждая его пыл гневным взглядом. Он сердито выдохнул и отошёл, отпуская.

— Теперь заметила, — жестко процедила я тогда и покинула кабинет.

Об этой унизительной сцене ни с кем делиться не стала, но и посещать этого человека без сопровождающего больше не рискнула, как бы он позже не извинялся за свой поступок.

Спускаясь вниз, слышала как Андрес гонялся по дому за визжащей от восторга Мореной. После моей выписки из больницы, он настоял на том, чтобы я поселилась в его доме. Ехать с Кастером в его съёмную квартиру я не могла, так как мне казалось, что, находясь с ним, предаю Чейза. Кас был одним из тех, кто тоже признался однажды мне в любви, и тот чью любовь я приняла, как лекарство от душевных ран, но не ответила взаимностью.

С Андресом же мне было спокойно. Его харизма и вечная суматоха детворы в доме, отвлекали от снедающих мыслей.

— Преступница поймана и будет обезврежена, — басил он, ловя девчушку и подбрасывая кверху.

— Фея-крестная меня спасёт, — хохоча, заверещала Морена, завидев меня.

— Моя принцесса мастак прыгать по сказкам, — пропел он.

— Спасти тебя от злобного великана? — я, смеясь, смотрела на летающую в руках брата малышку.

— Дааа! — заверещала довольная девочка.

Взяла с дивана подушку и запустила ей в голову злобного великана. Андрес игриво начал падать со своей пленницей на пол, изображая сраженного злодея. Довольная малышка выскользнула из его рук и, визжа, побежала прочь в сторону кухни.

— Я между прочим её минут десять пытался изловить, — шутливо проворчал он, садясь на полу.

— Что поделать? Женщины, — я злорадно сощурилась и потянула его за руку с пола.

— Ты уже готова? — он удивленно глянул на часы.

— Не хочу опаздывать.

— Ты абсолютно неправильная женщина, — он нарочито фыркнул. — Ещё час до выхода, а ты уже на взлёте. И почти на сто процентов уверен, что ни крошки в рот ещё не взяла.

Я виновато опустила голову. С питанием у меня по-прежнему были проблемы. Сначала рабство, потом токсикоз, теперь привычка забывать.

— Джилл, это нужно прежде всего ребёнку. Не шути с этим, — теперь смотрел строго.

— Я как раз шла в столовую, — фальшиво соврала.

— Этот взгляд я знаю, — он псевдосерьёзно посмотрел мне в глаза. — Его я изобрёл. Живо в кухню, а я одеваться.