Джеймс просто пожал плечами. Северусу вдруг в голову пришла странная мысль.

— А ты можешь превращаться в оленя на портрете? — внезапно спросил он.

— Не знаю, я не пробовал. Вообще-то, знаешь… У меня и палочки-то нет. Так что я, наверное, уже и забыл, как колдовать.

— Хочешь, мы тебе её нарисуем? — с усмешкой спросил Северус.

Но Джеймс не разделил его шутку. Он помрачнел и отвернулся.

— Вообще-то это совсем не смешно, — пробормотал он куда-то в сторону.

— Прости, я не хотел тебя обидеть…

— Да нет, я не об этом, — Джеймс вздохнул. — Северус, ты даже не представляешь, какая эта мука — навсегда застрять в портрете.

— Правда? — брови Северуса поднялись в изумлении: определённо, он никогда не думал над этим вопросом. — Я думал, лучше жить в портрете, чем быть мёртвым.

— Ну да… Я первые несколько месяцев тоже себя в этом убеждал, но потом… — Джеймс покачал головой. — Это что-то среднее между жизнью и смертью. Как будто ты уже ушёл из мира живых, но к мёртвым тебя не пустили. Это даже хуже, чем быть призраком. Они, по крайней мере, могут свободно перемещаться, а я тут… заперт на небольшом клочке пространства. Ни уйти отсюда, ни спрятаться… Уже пятнадцать лет сижу тут и камешки в озеро пускаю. Хогвартс надоел уже! Вдали маячит, а до него не добраться. В общем… Пожалуй, это худшее, что мог придумать Дамблдор.