Драко закрыл глаза от избытка ощущений — и снова открыл их, чтобы видеть Гарри, чтобы знать, что это Гарри, чтобы смотреть, как он прикусывает зубами нижнюю губу и как прикрывает густыми ресницами темно-зеленые глаза… и как вновь открывает их, и губы шевелятся…

— Быстрей…

Ни тени боли… намертво переплетенные пальцы — так, что белеют костяшки… губы прижимаются у губам, и два тела двигаются в одном темпе… быстрее и быстрее… стоны и шепот…

— Я тебя люблю… я тебя люблю… ятебялюблюятебялюблюятебялюблю!

Потом они лежали неподвижно, словно слитые воедино — и Драко бы не удивился, если бы так оно и было… за долгое время это было самое правильное, что с ним произошло. Гарри шептал что-то, и Драко слушал его шепот, не разбирая слов, как слушают шелест листьев или шорох морской волны. Потом он целовал шепчущие губы и мокрые от слез глаза — целовал не жарко, а тепло; поцелуи были нежными, как теплые сливки.

Наконец стало холодно, и Драко приподнялся, чтобы найти, чем укрыться. В спину сильно дуло, словно Гарри не закрыл дверь.

Проем и в самом деле был не закрыт, и в нем стояла тоненькая белокурая девушка. Драко побледнел, увидев ее лицо.

Сейчас оно совершенно не походило на его собственное. Серые глаза сощурились так, что превратились в две белые щелочки. Казалось, что они вовсе лишены ресниц. Ноздри раздувались. Рот оскалился в злой гримасе.

Сморгнув, Драко повернулся к Гарри. Ему вдруг пришла в голову бредовая мысль, что Мина — всего лишь видение, и если не смотреть на нее, она исчезнет.

Почуяв неладное, Гарри нашарил рядом с кушеткой очки и спешно нацепил их на нос.

— Мина! — воскликнул он. Драко вновь взглянул на девушку — и замер на этот раз в изумлении. Теперь это испуганное, ошарашенное личико нисколько не напоминало жуткую маску, которую он видел всего минуту назад.

— Мина… — Гарри попытался встать, похоже, совершенно забыв про Драко, лежащего на нем, и еще про то, что не одет. Мина, всхлипнув, поднесла руку ко рту — и неожиданно стрелой метнулась прочь и исчезла в темноте проема.

Драко подвинулся, давая Гарри возможность встать. Тот судорожно одевался, не обращая внимания на своего любовника. Надо было что-то сказать, но Драко не знал, что. Сцену закатить было бы странно — сейчас это прерогатива Мины. Интересно, с чего он решил, что слова «Трахни меня» должны означать «Я люблю тебя и буду любить вечно»? Вот, значит, что… Наш бисексуал просто соскучился по сильным мужским рукам. Ему захотелось быть трахнутым. Интересно, а при чем здесь я?

Драко открыл рот, чтобы все это высказать Гарри — и не смог. Гарри тем временем застегнул рубашку, схватил робу и, не удостоив Драко ни словом, ни взглядом, выскочил из лаборатории.