Когда индуист входит в индуистский храм, он видит что-то такое, чего не видит мусульманин. Мусульманин видит только каменную статую. Индуист видит то, что не видит никто другой, – и это его плюшевый мишка. Статуя существует объективно, но не в полной мере. На нее проецируется многое из субъективного мира верующего. Она действует как экран.

Сходите в джайнский храм. Может быть, вы индуист, и тогда в джайнском храме вы не почувствуете благоговения. Может быть, вам станет даже немного неловко, потому что Махавира изображается голым. Вы можете почувствовать, что это немного оскорбительно. Может быть, вам захочется поскорее выйти наружу, и вы не почувствуете никакого религиозного уважения. Но потом придет джайн, и он придет с величайшим уважением: это его плюшевый мишка, и с ним он в полной безопасности. Всегда, когда вам страшно, вы начинаете вспоминать бога. Ваш бог – побочный продукт ваших страхов. Когда вам хорошо, когда вам не страшно, вы не думаете о нем. Бог не нужен.

Религия второго вида основана на страхе. Она очень нездорова. Она почти невротична – потому что зрелость наступает только тогда, когда вы сознаете, что вы одни; и что вы не можете не быть одни; и что вы должны встретить реальность, какой бы она ни была. Плюшевые мишки существуют только в вашем воображении; они бесполезны.

Если что-то должно случиться, это случится, плюшевый мишка не сможет вас защитить. Если должна случиться смерть, она случится. Вы продолжаете звать бога, но он вас не спасет. Вы кричите в пустоту. Вы зовете из страха.

Может быть, когда вы громко кричите, это придает вам храбрости. Может быть, когда вы молитесь… молитва придает вам определенную храбрость – но бога нет, и никто не слышит ваших молитв. Никого нет, и ответить на ваши молитвы некому. Но если вы внушите себе, что кто-то есть, кто-то слышит и кто-то ответит, может быть, вам станет немного легче и спокойнее.

Однажды я увидел, что Мулла Насреддин самозабвенно молится. Когда он закончил свой намаз, я спросил его:

– Мулла, наверное, у тебя что-то случилось, если ты так молишься. Но скажи мне, пожалуйста, получаешь ли ты когда-нибудь ответ на свои молитвы?

– Всегда, – сказал он. – Тем или иным способом.

Но если молитва получает ответ «тем или иным способом» – какой в ней смысл? Да, иногда она совпадает с фактами, иногда не совпадает, но ваша молитва не изменяет фактов. Может быть, она что-то изменяет у вас в уме, но это никак не влияет на реальность.

Религия, основанная на страхе, это религия запретов, религия «нельзя»: не делай одно, не делай другое, – потому что страх отрицателен, негативен. Десять заповедей ориентированы на страх. «Не делай одно», «не делай другое»… Как будто смысл религии в том, чтобы чего-то избежать. Не делайте одно, не делайте второе, третье… Спрячьтесь и запритесь на все замки, и никогда не рискуйте, и никогда не ходите опасными дорогами. По существу – не живите, не позволяйте себе быть живым. Насколько первый вид религии глуп и фанатичен, настолько же второй вид религии негативен, отрицателен. Он делает вас косными, зажатыми. Это незрелость. Это поиск защиты, безопасности, которой нет и не может быть, потому что жизнь существует как опасность. Бог существует как опасность, незащищенность, риск.