Он, кажется, не заметил не меня, не Гермиону, не ещё кого-либо из присутствующих. Пат шагнул к Лу и схватил её за плечи.
— Пат, ты болен? — успела немного испуганно пролепетать она.
— Нет, я влюблён! — гордо и громко заявил он и поцеловал её совсем не
— Да как… да что… да что же это такое?! — наконец вопросила мадам Пинс, когда перестала изображать из себя выброшенную на сушу рыбу, открывая и закрывая рот перед творящимся перед ней действом, — прекратите сейчас же! Это же библиотека! Что вы себе позволяете?!
Глава Тридцать Девятая, где мы с Патом оказываемся на грани исключения
Глава Тридцать Девятая, где мы с Патом оказываемся на грани исключения
— Знаешь, дружище, я, конечно, очень за тебя рад и всё такое… Но, скажи мне, ради бога, каким образом связан твой разговор со Снейпом и… ну и… короче, сам понимаешь, — так и не нашёл слов я.
— Я знал, что рано или поздно ты спросишь об этом, — довольно произнёс Пат, оглядываясь по сторонам.
— Вот я и спрашиваю, — подтвердил я, — может, конечно, я лезу не в своё дело, но что он
— Что такого сказал? — окинул меня недоумевающим взглядом мой друг, — да ничего особенного, в принципе.
— Как это — ничего особенного?!
Я обалдел от патовской невозмутимости. Связь между его столь решительным поступком и разговором с отцом была неоспорима. Прошло несколько дней, и я не мог не гадать, что же такого произошло в кабинете Снейпа, что отправило Пата на подобные подвиги. Мне приходили на ум все возможные варианты, начиная от откровений Мастера Зелий по поводу своих несчастных любовей и вплоть до того, что Пат вместо воды теперь хряпнул стаканчик зелья решимости.
Гермиона вот молодец — показывает прекрасный образчик выдержки и усердно делает вид, что ей совсем неинтересно, о чём состоялся разговор отца с сыном.
— Лу и Пат наконец-то перестали валять дурака. Я очень за них рада, — заявляла она мне и отказывалась пускаться в выгадывание причин.
Собственно, внешне их отношения почти и не изменились. В глубине души я больше всего этого и боялся (хотя и сам же сильнее всех ждал развязки этой истории) — того, что мои друзья станут полностью заняты друг другом, а я останусь один-одинёшенек, всеми забытый и никому не нужный. Но мои страхи оказались напрасными, потому что я не учёл одного обстоятельства — Лу и Пат до такой степени хорошо знают друг дружку, так давно притёрлись характерами, что для полного счастья им было нужно лишь стереть этот последний барьер. De jure, как говорится. Они стали ближе друг к другу, а я… А я, честно, завидовал. Очень по хорошему, по-дружески — но, завидовал.