Всё это время она вполне успешно проталкивала меня обратно к больничной койке, по ходу зажигая несколько свечей. Помещение осветилось ровно в той степени, чтобы было не больно моим отвыкшим от света глазам. Медсестра едва ли не силой засунула меня назад под одеяло, продолжая бурчать себе под нос.

— А… когда меня выпишут? — просипел я, покорно сложив руки на груди.

Мадам Помпфри посмотрела на меня долгим странным взглядом, а потом горестно вздохнула.

— Мистер Поттер, — официально начала она, — вы восемь суток провели в глубокой коме.

— Ого… То-то мне как-то не по себе, — признался я.

— Отдыхайте, Поттер, — посоветовала она, издав нервический смешок.

— Вы издеваетесь? — поднял брови я.

— Вовсе нет. Хотите, я принесу вам снотворного?

— Нет! — испугался я, — я лучше так полежу, спасибо.

Медсестра фыркнула, покачала неодобрительно головой, и, ворча себе под нос, отправилась в свой кабинет. Я снова остался один, в тоске разглядывая опостылевшее Больничное Крыло. Оказалось, тотальная тьма была предвестницей занимающегося рассвета. Окна потихоньку стали пропускать тусклый пепельно-серый свет.

Восемь суток… С ума сойти! Я же, блин, экзамены пропустил. Надеюсь, хотя бы Волдеморт действительно откинулся.

На тумбочке вместо очков обнаружилась обыкновенная маггловская открытка с надписью «Выздоравливай скорее!», прислонённая к пустому кувшину. Я улыбнулся. Чем она могла помочь человеку в глубокой коме, я не знал, но у меня приятно потеплело где-то в области грудной клетки.

Я проинспектировал кувшин и не ошибся в своих подозрениях. На дне, свернувшись кольцами, спала Саамах.

— Привет, — поздоровался я, и только спустя пару секунд понял, что сказал это на английском.

Разве ты не догадывался, откуда взялся твой праселтонг?

Гадюка подняла голову и, прошипев что-то, выползла из своего убежища. Я взял её в ладони, внимательно разглядывая, будто в первый раз и вслушивался в ничего не значащие теперь для меня звуки. Мне, почему-то, стало очень грустно. Будто я только что потерял очень близкого друга.

Я не поднял голову на звук открывшейся двери. Я и так знал, кто пришёл. Мадам Помпфри была просто обязана сообщить ему сразу же о моём пробуждении. Если конечно, Дамблдор оставался всё ещё директором Хогвартса, а в этом я не сомневался.

— С возвращением, Гарри, — тихо произнёс директор.

— Я её не понимаю, — пробормотал я, поднимая голову.