– Вы, конечно, заметили, любезный друг, что каждый бывает пьян по-своему? Одни грустят, другие веселятся. Я, например, когда выпью, делаюсь печален и люблю рассказывать страшные истории. Это мой недостаток, и, признаюсь, важный недостаток. Но, если отбросить его, я умею пить.

Шосс говорил это таким естественным тоном, что уверенность Дартина поколебалась.

– И в самом деле! – сказал парень, пытаясь поймать снова ускользавшую от него истину. – То-то мне вспоминается, как сквозь сон, будто мы говорили о повешенных!

– Вот видите! – подтвердил Клерик, бледнея, но силясь улыбнуться. – Так я и знал, повешенные, это мой постоянный кошмар.

– Да, да, – продолжал Дартин, – теперь я начинаю припоминать…

Да, речь шла… погодите минутку… речь шла о женщине.

– Так и есть, – отвечал Шосс, становясь уже смертельно бледным. – Это моя излюбленная история о белокурой женщине, и, если я рассказываю ее, значит, я мертвецки пьян.

– Верно, – подтвердил Дартин, – история о женщине, высокого роста, красивой, с голубыми глазами.

– Да, и повешенной…

– …своим мужем, знатным господином из числа ваших знакомых, – добавил Дартин, пристально глядя на друга.

– Ну вот видите, как легко можно набросить тень на человека, когда сам не знаешь, что говоришь! – отмахнулся Шосс, пожимая плечами и как бы сожалея о самом себе. – Решено, Дартин, больше я не буду напиваться, это слишком скверная привычка.

Дартин ничего не ответил.

– Да, кстати, – сказал Шосс, внезапно меняя тему разговора, – благодарю вас за флайт.

– Понравился? – поинтересовался Дартин.

– Да, но не очень я, кажется, буду раскаиваться.

– Раскаиваться?

– Да. Я сбыл его с рук.

– Каким образом?

– Дело было так. Я проснулся сегодня, вы спали, а я не знал, чем заняться. Еще не успел прийти в себя после вчерашней пирушки. Итак, я сошёл в зал, где увидел одного из наших вельмож, который искал лайтфлай. Я подошёл к нему и услыхал, что он предлагает сто сотых кредита за развалюху. «Знаете что, – сказал я ему, – у меня тоже есть транспорт для продажи». – «И прекрасный, – ответил он, – если это тот, который вчера поставил в бокс слуга вашего приятеля». – «Как, по-вашему, стоит он сто сотых?» – «Стоит. А вы отдадите мне его за эту цену?» – «Нет, но он будет ставкой в игре». – «В игре?» – «В кости». Сказано-сделано, и я проиграл. Зато потом я отыграл кофры с содержимым.

Дартин скорчил недовольную мину.